— Это какие именно? — вопрос был
максимально глупым, но уж лучше пускай он спрашивает, чем я начну
оправдываться.
— Начнем с самого интересного. Как вы
появились в доме Дибичей?
— Хм-м, а я хотел это у вас узнать.
Вам же наверняка что-то известно по этому поводу, — с вызовом
посмотрел на следователя.
— Андрей Иванович, вы официально
заявляете, что попали к Дибичам против своей воли? — неожиданно
произнес Тимашев.
Интересная постановка вопроса. Я не
уверен насчет непричастности этого клана к моему похищению. Но если
сейчас это подтвержу, то выходит, что обвиняю Дибичей без
доказательств. А это чревато другими неприятностями.
— Я официально заявляю, что был
похищен после инициации, но совершенно не помню, как оказался в
доме Дибичей. Надеюсь, вы сможете докопаться до истины, — уф,
кажется, прозвучало вполне нейтрально. Даже часть ответственности
спихнул на это Третье отделение.
— Непременно, уважаемый Андрей
Иванович, непременно, — вновь садясь за стол, произнес
дознаватель.
Разочарованным моим ответом он не
выглядел. Впрочем, понять, что он думает, можно только тогда, когда
он сам это позволяет.
— Можно вопрос, Александр Егорович? —
поморщившись от ноющей боли, сдавливающей виски, обратился я к
нему.
— Конечно, мы же не на допросе.
Можете смело спрашивать, — улыбнулся он.
— Кто меня сюда привез? Хотелось бы
знать, к кому не стоит поворачиваться спиной в ближайшее время.
— Не переживайте, вопрос с ними будет
решен в скорейшим образом, так что можете жить спокойно. Они вас
точно не побеспокоят и против воли Императора не пойдут.
— Хоть это радует, — да что же такое,
к головной боли прибавилось жжение в правой руке.
— С вами все в порядке? — заметив мое
состояние, спросил Тимашев.
— Не очень. После того как меня избил
этот ваш Мелвин, с каждой минутой чувствую себя все хуже.
И правда. С тех пор как я, атакуя
бородача, получил хорошую взбучку, мне стало казаться, что организм
пошел в разнос. Поначалу особо не переживал: всё-таки не первый раз
получаю, но сейчас, когда адреналин в крови окончательно сошел на
нет, забеспокоился.
— Рука горит и слабость накатывает, —
в двух словах описал я своё состояние следователю.
— Дайте вашу руку, пожалуйста, —
попросил он, но, не удержавшись, сам схватил её, закатывая
рукав.
Да уж, что-то явно пошло не так. Рука
выше запястья покрылась тонкими прожилками янтарного цвета. Они то
набухали, то становились тоньше, словно какие-то черви. Какая же
гадость!