— Кстати, тётя тоже в курсе меня? —
увидев, как Авинов кивнул, я продолжил: — Следовательно, и Арина
тоже?
— Даша еще вчера узнала. Так что
теперь и дочка в курсе. У нас не принято что-то скрывать от родных,
— подтвердил он.
— Тогда, может, расскажете, чем там
таким пожертвовал мой отец? — закинул я крючок.
— Хорошая попытка, но нет, —
улыбнулся Кирилл Григорьевич. — А теперь иди успокой Арину, а то
она там небось весь мозг матери вынесла.
— То есть меня вам совершенно не
жалко? — рассмеявшись, я поднялся с кресла и пошел к выходу.
— Жалко, малыш, еще как жалко… —
немного замешкавшись, почти у самой двери услышал шёпот дяди.
Впрочем, сделав вид, что ничего не заметил, вышел наружу.
Достал мобильник. На экране
высветилось — одиннадцать-тридцать. А долго мы, однако, говорили.
Ну да и ладно. Разговор вышел продуктивный, так что жалеть о
потраченном попусту времени не приходится.
Зашел в главный дом, прикидывая, где
может сейчас находиться Арина. Долго гадать не пришлось. Зареванная
девушка появилась на втором этаже и, заметив меня, тут же сбежала
вниз по ступенькам. Мгновенье — и вот она уже утыкается головой мне
в плечо.
— Ну-ну, спокойней, Арина. Ничего
страшного не случилось. Прекращай истерику, — шепча ей на ушко и
поглаживая по волосам, принялся успокаивать девушку.
Мне сейчас для полного счастья ещё
нянькой для плачущих девиц стать не хватает. Давай, кроха,
соберись. Я, между прочим, есть жутко хочу. Твой папаня в гневе всю
еду на пол уронил.
— Они…они ответят за это. Папа найдет
их… — голос Арины внезапно стал злым, а вокруг неё появилась дымка,
которую я видел утром в лесу.
Девушку пришлось успокаивать долго.
Наверное, мы бы так и простояли весь день в зале, но желание поесть
убивало на корню всякую жалость. Выждав для приличия еще минут
десять, потянул её в сторону кухни. Пускай лучше там поноет, пока я
самоотверженно буду бороться с едой.
Несмотря на то, что до обеда
оставалось еще несколько часов, на кухне уже во всю кипела работа.
Мы, правда, своим появлением слегка озадачили слуг. Особенно их
поразила до сих пор рыдающая Арина — уж слишком жизнерадостной она
была, чтобы плакать по пустякам. Ух, сколько сегодня слухов-то
поползет.
Отодвинув стул, усадил девушку. Сам
устроился напротив. Служанки тут же заставили столешницу
многочисленными закусками, вызвавшими у меня обильное
слюноотделение.