Кивает головой, согласна.
Я на нее посмотрел, на грудь ее, колышущуюся под домотканой
нижней рубахой из тонкой шерсти, на бедра, очерченные тканью
зеленой юбки. А под рубахой-то у нее ничего нет, женского белья тут
еще не придумали. Чувствую – хочу ее, сил нет терпеть. Даже
непонятно, чего больше хочу – то ли шею ей свернуть, то ли
оттрахать в грубой форме. Хотя нет, зачем себе врать, – оттрахать
хочется больше. Надо что-то с этим делать.
– Вечером после заката придешь на сеновал, отдашь мои волосы.
Потом будешь со мной встречаться, как раньше встречалась, – на этих
словах губы скривила, опять плакать собралась. – Это ненадолго, я
скоро из деревни уйду, насовсем. Пока не уйду – будешь шубку и
муфточку отрабатывать. Если позора боишься – можем по деревне
вместе не ходить, прямо на сене вечером встречаться.
– А как же Изик?
– Ничего, год терпел и еще немного потерпит. Ты ему за это шубку
в приданое принесешь. Скажешь ему – или так, или я вспомню, что он
меня убить пытался.
Головой кивает.
– Ему за попытку убийства заплатить придется, как именно – я
позже придумаю. И его отец пусть думает, что он мне может за жизнь
своего сына предложить.
Всхлипнула. Боится. А как ты думала? Убивать – нехорошо. А
безнаказанно убивать – очень нехорошо, развращает это.
Поговорили, вроде всё решили. Я встал и к сестре пошел.
Сообщить, что жив, подстреленную птицу ей передать, в бане
попариться, отдохнуть и подумать, что дальше делать. Милка к своему
жениху побежала.
***
Лексе сплетницы уже успели рассказать и о том, что я умер, и о
том, что пришел живым. От таких колебаний она совсем самообладание
потеряла. Как увидела меня, на шею кинулась, разрыдалась. Еще и
племянник старший вышел в дверь, с босыми ножками, в детской
длинной рубашонке, увидел, что мамка плачет, – заревел белугой.
Я обнял сестру, по спине погладил, потом сунул ей в руки тушку
птицы, привычные хлопоты сестру успокоили. Пока она перья
ощипывала, коротко рассказал свою версию событий: некромант или
обманул, или ошибся, я не умирал, Милка – сука, и я с ней
расстанусь, а еще я думаю уходить из деревни, потому что скучно мне
тут.
– Куда ж ты пойдешь?
– Не знаю еще. Думать надо.
Лекса задумалась сама, и мужа своего загрузила – может, что
посоветует. Он мужчина, иногда к замку ездит, там с людьми
общается, всякие новости слышит.