— Подождем, — сказал Лысый.
— Только давайте ждать с пользой, —
предложил я. — Вася правильно сказал: надо убраться подальше от
обрыва. А то как ухнет вся эта часть джунглей вниз — поздно каяться
будет, да и некому. Давайте так, мужики: у меня калибр «Сайги» тоже
двенадцатый, я с вами патронами поделюсь, чтобы было у нас два
заряженных ствола. Кто-то один, ну хоть Валера, с девчонками и
Машкой идет в разведку, выбирает место для нового лагеря и
расчищает место для него. Ты, Вася, сиди здесь на случай прибытия
новеньких. А мы с Лысым начнем двигать машины, попутно расчищая для
них дорогу там где нужно. Все равно нам воду желательно найти —
ручей или еще что.
— У меня в машине много воды, —
сказал Вася. — Пять канистр двадцатилитровых. Всегда набираю из
родника в Озерном домой. Вкуснючая водица!
— Даже сто литров когда-нибудь
кончатся. И особенно быстро кончатся они, если сюда приедет
школьный автобус. Там штук пятнадцать оболтусов будет всех
возрастов.
Наскоро позавтракав хлебом с вареньем
из запасов Тани и Даши, мы провели подсчет наличных продуктов.
Помимо двух больших спортивных сумок девчонок, нагруженных всякой
съедобной всячиной, у нас было много картошки и грибов, два
подстреленных мною зайца и уйма наловленной Васей, Валерой и Лысым
рыбы, которую они частично успели засолить.
— С грибами, свежей рыбой и зайцами
надо срочно что-то делать, — сказал Лысый. — Иначе пропадут.
— Я займусь, — пообещала Машка. — Мы
же будем обед готовить.
— Посуды у нас полно, — сказал
Валера. — Бери что хочешь. Вася — сибарит еще тот. Большой котелок
есть, маленький под чай, и сковородок аж две штуки. Шампуры —
конечно.
— Лески еще дай, — попросила
Машка.
— Мой котелок тоже забери, — сказал я
ей. — Народу-то много, и пополнение может прибыть.
— Давай-давай. Щас такую уху сварю —
премию мне дадите. То бишь нальете.
— А у нас нет.
— Врешь! Тебе дед Федор завсегда
бутылку с собой дает.
Мое настроение, вначале такое же
подавленное, как у всех, неуклонно улучшалось. Сперва я не мог
разобраться, в чем дело, а потом понял: сегодня мне не надо
вставать по будильнику, потому что я уже встал без него. А еще не
надо идти на опостылевшую работу, на которой мне ничего не светит.
И завтра, скорей всего, идти туда мне не потребуется тоже.
Вот так живешь-живешь — и не
понимаешь до конца, как тебя все задолбало: и твой непосредственный
начальник, который никогда тебе продвинуться не даст, хоть
наизнанку вывернись, потому что продвинуться ты можешь только на
его место; и дорогие сослуживцы, готовые сожрать друг друга и тебя
ради собственного продвижения, хотя понятно же, что ни одному из
них продвижение не грозит по той же самой причине; и корпоративная
борьба за эффективность труда, в результате которой ты работаешь
все больше и больше, а получаешь все меньше и меньше.