— К чему такая радость? — Приручитель задал вопрос скорее для
проформы. Он неплохо изучил каддэю и знал, что больше, чем убивать
британцев, она могла любить только море. А тут совпало два в одном,
но все же ее радость была слишком бурной.
— Я потопила «Виктори» и ту испанскую штуковину с непроизносимым
названием, «Бисмарк» станет прекрасным дополнением коллекции. —
Эльфийка, взяв себя в руки на миг, вежливо поклонилась улыбающемуся
из кровати графу и побежала к выходу, выкрикивая на ходу: — Прошу
простить, мне нужно срочно отдать несколько распоряжений! Ваше
высочество, будьте готовы отправляться в путь через час, я передам
Хетем, чтобы забрала вас!
— Куда мы… — Артур махнул рукой на закрытую дверь и картинно
вздохнул, обращаясь к Комаровскому. — И так всегда.
— Кажется, я многое пропустил. Поздравляю с удачным
приобретением. — Старик подмигнул юноше, и тот, усмехнувшись, все
же присел на край постели.
— Нет, к добру или к худу, но она в список моих, как вы сказали,
приобретений не входит. Просто удачный союз на фоне общего врага и
общих взглядов на мир, — приручитель вздохнул, подбирая слова, а
потом махнул рукой. Коротко все равно никак не выходило. — С вашего
ареста произошло много всего. Давайте я просвещу вас хотя бы про
основные события, чтобы не было неожиданностей.
Артур старался говорить быстро, опуская ненужные подробности, но
все же рассказ занял почти час. Юноша упомянул про встречу с
Оливией, новый дом, спасение и предательство княжны Голиковой,
заговор иностранных послов, неожиданную смерть сенатора…
Комаровский молча слушал, задав всего несколько уточняющих
вопросов. К концу рассказа старик сокрушенно покачал головой.
— И я все это пропустил! Мне нет прощения. — Он поднял дрожащую
ладонь, не давая себя прервать. — Я подвел вас, принц, не внял
предупреждениям. Не думал, что Алексис опустится столь низко.
— Разве его зовут не Алексеем? — осторожно поинтересовался
юноша, заодно стараясь отвлечь старика от самобичевания.
— Да, разумеется… Он требовал называть себя на немецкий манер…
Я…Эх, — тяжело вздохнув, Комаровский сжал губы в тонкую нить,
продолжив сквозь стиснутые зубы и впервые за всю беседу отводя
взгляд от лица Артура: — Вы прекрасно справились со всеми
невзгодами, моя помощь оказалась ни к чему. С вашего позволения, я
сложу с себя полномочия штатгальтера и вернусь в свое поместье, как
только встану на ноги.