Довольно глупая история.
Громоподобный приказ внезапно разорвал ночную тишину:
— ПОВИНУЙСЯ МНЕ СМЕРТНЫЙ!
От неожиданности я подпрыгнул на месте, потерял равновесие и
свалился с камня.
— ВСТАНЬ НА КОЛЕНИ ПРЕДО МНОЙ, ИБО Я — ВЛАДЫКА СЕМИ ПРЕИСПОДНИХ!
— продолжало греметь в ушах. Голос был мощным, раскатистым, с
рычащими нотками. Будто скала заговорила.
Я встал на четвереньки и бешено заозирался по сторонам.
— ВОЗРАДУЙСЯ, ЧЕРВЬ, ИБО БЫЛ ИЗБРАН ТЫ ДЛЯ ВЕЛИКОГО ДЕЯНИЯ! —
продолжал вещать голос. — ГОТОВ ЛИ ТЫ ВЫПОЛНИТЬ ТО, ДЛЯ ЧЕГО БЫЛ
РОЖДЕН?
Я не ответил — пытался понять, откуда доносится звук. Но как я
ни мотал башкой, направление определить не получалось. Голос,
казалось, звучал отовсюду. Я прикрыл глаза, глубоко втянул воздух…
Тоже ничего. Ни намека на чужой шлейф. Здесь вообще никто крупнее
зайца сегодня не пробегал.
— ТЫ НАЧИНАЕШЬ УТОМЛЯТЬ МЕНЯ, ЧЕРВЬ, — продолжал невидимый
собеседник, — ОТВЕЧАЙ ИЛИ РИСКУЕШЬ ПОЗНАТЬ НА СЕБЕ МОЙ ГНЕВ!
Так. Говорящего здесь нет. Тем не менее, голос я слышу. И
направление определить не получается. Значит…
— Ты у меня в голове, да? — громко спросил я.
— ЧТО?.. — голос, кажется, растерялся.
— Я говорю, ты у меня в голове. Явился среди ночи, без спросу
влез мне в голову и начал командовать. Кто ты, мать твою,
такой?
— Я ЕСЬМЬ ВЛАДЫКА СЕМИ ПРЕИСПОДНЕЙ!
— Демон?
— ВЕЛИЧАЙШИЙ ИЗ ДЕМОНОВ И КНЯЗЬ ПОДЗЕМНОЙ ТЬМЫ!
— Неужели… — я перешел на шепот. — Неужели сам Карахадрон?!
— ИМЕННО! — тут же подтвердил голос. — Я ОН И ЕСТЬ! ТРЕПЕЩИ И
ПОВИНУЙСЯ, СМЕРТНЫЙ ЧЕРВЬ!
— Врешь ты все, — буркнул я, садясь обратно на камень и слегка
расслабившись. Руку, тем не менее, держал поближе к глефе.
Голос ненадолго замолк.
— ПОЧЕМУ? — наконец спросил он.
— Почему врешь?
— ДА.
— Даже не знаю с чего начать. Демоны крайне редко встречаются —
раз. Не любят дешевых эффектов — два. И три — Карахадрона я только
что выдумал.
Голос замолчал.
— Скажешь что-нибудь еще, владыка семи преисподних? — спросил я,
когда мне окончательно надоело ждать. — Или свалишь и дашь мне
поспать?
Что-то щелкнуло, пискнуло и голос зазвучал вновь. На этот раз
гораздо более тихий и совершенно не похожий на громыхание скал.
Обычный человеческий голос. Мужской, высокий и чуть надтреснутый,
принадлежащий, судя по всему, старику.
— Простите, молодой человек, — смущенно сказал он, — Я вас
недооценил.