Оставив радиста Василия и двух бойцов в обществе Фимы, я,
Макарыч и Юра отправились в поселок, во-первых, стоило выразить
уважение Араику, который меня потом проклянет и обматерит всякими
армянским ругательствами, если узнает, что я был в Лесном и не
зашел к нему на чашечку ароматного кофе. Во-вторых, было интересно
осмотреть Лесной на предмет развития и вообще, как сказал Макарыч –
«надо носом поводить».
Солнце уже палило вовсю, мы медленно поднимаясь по дороге от
пристаней, обливаясь потом, я покосился на Юру, который в отличие
от нас с Макарычем был в полной боевой, то есть в КЗС-е (костюм
защитный сетчатый), берцы, набитая магазинами, гранатами и ВОГами
разгрузка, АКМ с подствольником, еще и РД за спиной. Но Юра молча и
вполне уверенно топал, внимательно осматривая проезжающий гужевой
транспорт, машины, обочины дороги и встречных людей. Такой вот у
меня бодигард, хмурый, молчаливый и настырный… вбил себе в голову,
что у него «миссия» по охране моего тела, завещанная покойным
Алексеем, и все тут, хотя, на самом деле так и есть…
Лесной окончательно проснулся, движения на улице прибавилось, и
вообще, людей в поселке стало больше, из-за оградок доносится
детский гомон, хозяева домов огородничают, слышен шум лесопилки и
цехов Аслана. По дороге к пристаням, которая теперь стала главной в
поселке, вполне приличное движение в обе стороны – повозки,
носильщики с большими самодельными тачками на велосипедных колесах,
иногда проезжают и микрогрузовики, много велосипедов с
модернизированными багажниками и прицепами из переделанных детских
колясок. И если бы не знание того, что произошло с Миром, я бы
подумал, что попал в какую-то африканскую страну, негры, кстати,
попадаются. Кто-то с Новой Земли перебрался, а кто-то и из лесу
вышел.
«Все для тебя! Рассветы и туманы. Для тебя, Моря и океаны…» –
доносилось со стороны бывшего поселкового сельпо, а ныне весьма
популярного ресторанчика и постоялого двора при нем. Чистые беленые
стены, плетеный забор открытой веранды и два десятка столиков под
ее навесом. Появилось кое-что новенькое – тандыр! Под небольшим
навесом рядом с двумя мангалами сидели две женщины, явно армянки.
Они сидели на чистом настиле из досок, одна раскатывала скалкой
тесто на низеньком столике, а вторая, ловкими движениями сначала
несколько раз крутила руками тонкий блин теста, потом укладывал его
на специальную подушку, чуть сбрызгивала тесто водой, таким жестом,
будто крестит, а потом шлеп! – и приклеила его к стенке тандыра. Я
даже загляделся на этот процесс, одна из женщин, что постарше, это
заметила и почти без акцента сказала: