— Что-то случилось? — несмело спросила девушка, глазами пытаясь нащупать в Донском любой малейший след от былой теплоты и нежности, но его не было, а ведь ещё недавно Мария плавилась в руках этого мужчины.
— Да, случилось, — признал Валерий и подтянул к себе стул. Звук царапающих ножек о паркет заставил поморщится обоих. Всё также невозмутимо сел на него и прямо посмотрел на Машу. — Нам надо расстаться.
Вот так. Просто. Холодно. Бескомпромиссно. Больно. Три слова словно хорошо заточенным ножом по сердцу полоснули.
— Давай только без слез и истерик, Маш, — продолжил абсолютно ровным голосом Донской, а Мария всё никак не могла понять, как этот безразличный человек может быть её любимым и ласковым Лером. Этого просто не может быть. Люди так радикально не меняются за столь короткое время. — Это неприятно, но рано или поздно всё равно произошло бы. Мы это оба прекрасно понимали.
Понимала ли она? К сожалению, где-то в самой глубине души понимала, хотя и надеялась на лучшее, надеялась, что чувства окажутся сильнее… И оказалась абсолютно не готовой к этому разговору. Валерию оказалось достаточно всего нескольких слов, чтобы размазать её, превратить в труху. Сейчас из-за шока Воронцова ещё не конца осознала новую действительность, где они не вместе, но уже знала — дальше будет только больнее. Словно в утешение пришла в голову совсем глупая мысль: «Хорошо, что не пошла у него на поводу и не отказалась от карьеры, иначе было бы совсем хр*ново».
— Почему? — только один вопрос. Она имела права знать, почему Валерий её бросает, даже если правда причинит ещё большую боль. Ей это нужно. Для чего? Для того, чтобы понять? Или для того, чтобы окончательно разочароваться? Маша не знала точного ответа на вопрос, просто понимала, что ей нужна правда.
— Я женюсь, — простой ответ заставил её съежится от боли.
Вновь затошнило, Воронцова лбом уткнулась в колени. Всё-таки слезы потекли по щекам. Она не хотела плакать, не хотела демонстрировать насколько болезненно для неё происходящее, но Маше было слишком больно, чтобы удержать эту горечь в себе. Трудно держать себя в руках, когда тебе в спину всадил нож самый близкий тебе человек. Трудно сдерживать крик, когда у тебя кровоточит открытая рана. Мария доверяла ему, а он… Всё-таки правы были кумушки в офисе, которые в деталях разбирали личную жизнь Донского. Пусть в их словах было много лжи и додумок, но главное они уловили точно — Валерий привык к женскому вниманию и беззастенчиво пользовался им. Вот и ей попользовался.