А что у него, Ромы? Одинокая мама-учительница и отсутствие перспектив. Нехватка денег ощущается уже сейчас; он сравнительно неплохо зарабатывал в Сети, но тратить заработанное на себя не хотел – нужно копить: на квартиру, на будущее, на учебу, да мало ли еще на что. Его-то никто не будет устраивать в университет или на работу. Платный вуз стоит дорого, поступить на бюджетный – трудно, разве что только в Михайловске, и то выбирать не придется, нужно будет идти куда возьмут. Жизнь впереди представлялась чередой сплошных проблем, для решения которых нужны были деньги, чем дальше, тем больше. К тому же пока непонятным оставалось и то, чем он хочет в перспективе заниматься. Учеба не то чтобы не давалась, но интереса не вызывала, по математике он балансировал на грани тройки и двойки, и грядущая контрольная в понедельник обещала изменить этот баланс не в его пользу; история или литература наводили тоску: никому не нужные факты, никчемные даты и цифры, непонятные переживания героев позапрошлого века, словно вытряхнутых из пыльных сундуков краеведческого музея. Хорошо было только с рисованием – сказывалась наследственность, мама в студенческие годы неплохо работала маслом. Рома картин не писал, зато отлично умел рисовать злодеев и монстров из игр или мультфильмов. Но разве этим можно заработать на жизнь? В последнее время, правда, его влекла журналистика; дело это, насколько он мог судить по публикациям в Интернете, было несложное: знай ври с три короба о чем-нибудь злободневном, пиши бранные комментарии по поводу политических событий и не забывай в конце указывать счет в банке и реквизиты для интернет-платежей. Правда, с доходностью такого занятия тоже предстояло еще разобраться.
Открылась дверь в комнату, в коридоре громко зазвучали жизнерадостные сообщения рекламного ролика: «Ученые нашей лаборатории создали этот крем специально для…» Тоже врут. По коридору протопали шаги: дед воспользовался паузой, чтобы сходить в туалет. Наверняка сейчас заглянет на кухню. И точно: скрипнула дверь, и вот он, на пороге – высокий, худой, с костистым лицом, горбоносый, с жестким ежиком коротких седых волос над морщинистым лбом. Глядя на деда, Рома каждый раз как будто смотрелся в уродливое зеркало, показывающее его самого в старости – внешностью он явно пошел не в маму и, видимо, не в не известного никому отца. Дед уставился на внука, несколько секунд смотрел ему прямо в глаза, произнес: