— Да, я давала ему свой номер на всякий случай, — на губах мелькает тень улыбки. — Долго нам ехать, как думаете?
Живое алое пятно в зеркале приковывает взгляд и отвлекает от дороги, но я фокусируюсь на снежном пути впереди, машинально выстраивая правильный маршрут.
— Если ни в какую пробку не встрянем, через пару часов будем на месте, — обещаю, выезжая из тихого двора.
Чем дальше едем, тем выше градус напряжения в машине. Меня всё сильнее раздражает невозможность прибавить скорость, вынужденные остановки и пробуксовывающие в снежной каше колёса. Хочется материться в полный голос, но приходится держать себя в руках, и это тоже бесит.
А Алиса то в окно смотрит, то мой затылок взглядом сверлит, не знает, куда себя деть, нервничает не меньше моего, и её кипучая энергия выплёскивается, как кипяток из чайника. Она постоянно что-то печатает в своём телефоне, периодически тяжело вздыхает, бормочет что-то себе под нос, но меня разговорами не достаёт — варится пока что в своих эмоциях.
Да и плевать ей похоже на меня с высокой колокольни и это правильно. В конце концов, она мать девушки моего сына — уж слишком причудливая родственная связь, чтобы вести долгие и непринуждённые беседы. Или ещё чего похуже.
— Господи, как же долго, — не выдерживает вынужденной тишины и вздыхает едва слышно, а я пожимаю плечами. — Может быть, быстрее поедем? Мы так до утра тащиться будем.
Алиса ёрзает от нетерпения, а я цокаю языком. Похоже, она снова вернулась в острую фазу “утопи собеседника в своей истерике”. Недолго она держалась.
— При всём желании не могу. Вы вообще видели, сколько снега намело?
Алиса фыркает, поводит плечами, будто бы я надоедливое насекомое.
— Не факт, что вообще из города вырвемся, — озвучиваю свои опасения, а Алиса на глазах становится бледнее и бледнее. И я добавляю, чтобы избежать очередного взрыва шумовой гранаты: — Но я очень постараюсь. Сделаю всё, что от меня зависит, клянусь.
— Уж постарайтесь, — бормочет себе под нос. — А то до утра не доедем.
— Уж как-нибудь. Если мешать не станете и от дороги отвлекать, ещё лучше будет.
Алиса уверяет, что очень постарается и на время затихает, хотя, уверен, ей сложно быть сейчас в тишине. И даже умом понимаю, почему она так себя ведёт, откуда эта жгучая тяга спорить и подгонять — нервы. Но мне и своих с лихвой хватает, на чужие моральных сил сейчас не осталось.