– Ничего, сейчас багор принесу, мигом достанем.
И, правда, через минуту Салина легко достала из колодца ведро
полное студеной и невероятно свежей воды. И поставила на каменный
бортик.
Ох, как же хорошо! Как в детстве. У бабушки в деревне. Наклонила
я ведро и напилась в волю. Зубы от холода ломит, но так вкусно, что
не оторваться. Пока в животе не забулькало, так и пила. Что и
говорить, наревелась ведь. Да и голодная. С обеда маковой росинки
во рту не было. А обед был еще в дома, в своем мире.
А потом решила переставить ведро на землю. Схватила, и чуть
вместе с ведром и не упала. Салина-то его так легко поднимала. Я
думала, оно легкое. А в нем пудов сорок! Не поднять вообще! Я снова
попыталась. Теперь уже более медленно, с усилием. А не так, как
первый раз с наскока.
И кряхтя от ужасно тяжести, держась за деревянную же дужку двумя
руками, спустила треклятое ведро на землю. У меня даже живот
заболел. Нехорошо так… как бы не надорваться… а то грыжа
какая-нибудь вылезет. А здесь вам не там… медицина, наверное, на
уровне кровопускания и клизм. Мамочки! Кошмар меня подери! Куда я
попала?! Хочу домой!
В свою поликлинику с обшарпанными стенами, с окнами, из которых
страшно дует, с протекающей крышей, с записью на анализы за две
недели и на УЗИ за три месяца.
– Малла, – Салина пристально смотрела на меня, –
ты что из благородных?
Я растерялась… а что сказать? У нас-то в средние века за нагло
присвоенный титул и казнить могли. И, ну правда же, на крестьянку
местную я похожа, как арабский скакун не самых чистый кровей на
тяжеловоза. В общем, кивнула я. А сама голову в плечи вжала.
Показалось, что прямо сейчас меня казнить будут. Небеса
разверзнуться и грозный Его Величество с любовничком своим как
заорут хором громогласно: «Так ты, лукавая, презлым заплатила за
предобрейшее!»
Но ничего не случилось, только Салина кинулась обнимать.
– Малла! Как же тебе тяжело будет-то! Ты же к такой
жизни-то совсем непривычна… но я тебе помогу. Сама почти так же
попала. – Я даже вздрогнула. А вдруг Салина, правда, тоже
попаданка. Но та поняла мою реакцию по своему, – ну да… я не
из благородных, но дочь купца не из последних. Мне тоже не
приходилось по хозяйству ничего делать… тяжело было. Да, научили
меня девочки всему. А я тебя научу.
Поплакали мы с Салиной. Вдвоем. Она по своей семье, которую
потеряла двенадцать лет назад. Я о своей беде. Правда, опять это
«Малла из Хадоа» вылетело. Но это только убедило Салину, что она
права. И я чуть ли не принцесса Хадоа в изгнании. Я, конечно,
отнекивалась. Жить-то мне еще хочется. Но, мне кажется, она не
поверила.