Больше всего я переживала за главу, где мы о правилах вступления
в колхоз говорили. Я-то сначала все рассказала так, как оно в нашем
мире было, мол, все складывают в общий котел у кого, что есть, и
потом общее хозяйство ведут.
Но господин Гририх этот момент забраковал. Не одобрит, говорит,
Оракул такое. Слишком много споров и ссор будет из-за того, кто
больше, а кто меньше вложил. И решили мы сделать вступительный
взнос – десять грот. Деньги большие, но не такие уж недоступные. А
у кого нет денег, тот может имуществом вложиться. Если оно колхозу
нашему нужно будет.
Озвучил господин Гририх это положение, вижу, у баб-то желания
поубавилось. Да и что говорить, не зря же мы так решили. Деревня
же. Доходили слухи о том, кто что планировал в общий котел отдать.
Оно-то может людьми от чистого сердца делалось, но зачем нашему
колхозу, например, бусы из стекла зеленого? Или шкуры бараньи
старые? Незачем.
Читал господин Гририх дальше, а я смотрю бабы-то из очереди в
колхоз потихоньку убывают. Такими темпами, глядишь, и не останется
никого. И будем в колхозе только мы втроем… а этого никак допустить
нельзя…
– Салина, – дернула я подругу за рукав, – мне
домой надо сбегать. Я сейчас, быстро. Потяни время, если не
успею.
– Малла, ты что? Если ты уйдешь, мы, вообще, никого в
колхоз никого не уговорим.
– Я быстро, – шепнула я и, выбравшись из толпы,
помчалась домой. Кажется, я придумала что должна сделать.
По поводу моего участия в колхозе специальное условие было.
Должна я была семенами своими вложиться. Экзотика же. Мы рынок-то
на клочки порвем, так Салина сказала, а я ей верю. Причем, она
сказала, что неважно даже вкусными будут овощи или нет. Главное,
что редкими. А если еще и понравятся народу, в чем уже я не
сомневалась, то можно на самый высокий уровень идти и любые деньги
требовать.
Вернуться я успела до того, как господин Гририх закончил Устав
заверять. Толпа баб значительно поредела. Кто-то и вовсе с площади
ушел. Салина с Рыской чуть не плакали. А вот господин Гририх
почему-то совсем не переживал. Словно догадывался, что я сделать
собираюсь. Меня увидел, улыбнулся и подмигнул, мол, все
правильно.
И вот пришла моя очередь речь перед бабами держать. Еще
пятнадцать долей, минут то есть, назад я тряслась от страха,
представляя, что нужно выступать перед всеми, а сейчас… сейчас с
нетерпением ждала этого момента. Потому что поняла. Всех этих людей
я хорошо знаю. Я с ними со всеми уже про колхоз говорила, только
это было в тот самый первый день.