Общая суета не имела ничего общего с паникой. Да, люди бегали
туда-сюда, но молча, сосредоточенно выполняя поставленные задачи.
Даже женщины вели себя соответствующе. Без особого волнения и
беспокойства снимали и прятали постиранное с утра бельё, закрывали
окна ставнями, да покрикивали на сильно расшалившихся детей.
Из общей картины запланированного хаоса выбился истошный крик
Людмилы Макаровны, гнавшей испуганного ординарца от избы.
- Я тебе обещала ухват в зад засунуть?! – орала жена воеводы,
хлестая парня мокрой половой тряпкой, - Ты окончательно достал
меня, ублюдок хренов!
- Это у вас ублюдки! – улепётывая, визжал Петька, - А в
цивилизованных странах нас бастардами кличут!
Завидев главу рода, парнишка бросился ему за спину, укрываясь от
оплеух Людмилы Макаровны.
- Прекратить! – заорал воевода, останавливая несанкционированное
линчевание, - Что опять стряслось?
Супруга, утирая той же тряпкой раскрасневшееся лицо, на одном
дыхании выпалила мужу все претензии, накопившиеся у неё на Петьку.
Впрочем, невольные свидетели ссоры, услышали только, что «охламон
вконец берега попутал». Остальное женщина предусмотрительно
говорила тихо, приложив губы к уху супруга.
- Требую защиты от необоснованных наветов! – успел крикнуть
парень, прежде чем воевода схватил его за шиворот и швырнул на
коновязь.
Двое конюших опасливо посторонились за телегу, но Леший отобрал
у одного вожжи и трижды вытянул ими по спине ординарца. Силы не
пожалел. Рубашка мгновенно пропиталась кровью, а в одном месте,
сквозь порванную ткань, оголилась красная полоса посечённой
кожи.
- Марш в санчасть! – приказал он и, не оборачиваясь на жену,
заспешил в казарму.
Сборы длились недолго. Вещи паломников ещё при санобработке
раскритиковали и перебрали. Негодные для долгого путешествия
выбросили и заменили имеющимися в наличии аналогами. Бывшие на
туристах модные городские шмотки предложили снять и переодеться в
проверенные в полевых условиях охотничьи костюмы. Единственное, что
разрешили оставить, это термобельё.
В провинции таким никто не пользовался и ушлые торгаши из
местных предлагали обменять его на обычное исподнее, но Сердюк,
оценив качество ткани и важность похода, распорядился оставить
паломников в покое, а менял гнать взашей. Особо непонятливых,
пойманных повторно на попытках подзаработать за счёт приезжих,
пороть на конюшне.