- Дани, положи его в мою корзину.
- Но там твой концертный костюм.
- К черту костюм, сегодня станцую без него. Никто и не заметит.
- Ох, тяжелый пес, килограмм на двадцать пять! И зачем он нам нужен?
Саша только вздохнула.
- Если бы я так рассуждала, то и ты до сих пор бы гнил в кандалах.
- Но я человек! – недовольный Даниил оглянулся на подругу, которая шарила пальцами по песку, пытаясь отыскать брошенную цепь. – А это всего лишь собака. И да, в который раз говорю спасибо, что выкупила меня.
- Не злись. Пес тоже землянин. А мы должны держаться друг друга, - Саша сдула с кругляша, болтающегося на цепи, мелкую пыль. – И вовсе она не жжется…
- Что там? – Даниил едва удержал дернувшуюся всем телом собаку. Уложив ее в корзину, успокаивающе похлопал по грязному боку.
- Да ничего особенного. То ли чье-то лицо, то ли лепесток с прожилками. Ой! Оказывается, это снимается…
- Что еще за «это»? – Дани отряхивал от песка выброшенный из корзины концертный костюм.
- Вроде пленки какой-то. Защитная, наверное. Дань, глянь, как красиво… - Зу, забирающаяся на лежащего верблюда, резко обернулась. В руках Шаши горел драгоценными камнями кулон – две сросшиеся маски: одна улыбающаяся, другая сурово сдвинувшая брови. Отражающееся в камнях светило посылало в небо сноп искр. Танцовщица, недолго думая, накинула цепочку себе на шею. – От такого украшения и я бы не отказалась. Понятно, почему его прятали.
- И правда, зачем оно полумертвой собаке? – пожал плечами Даниил, засовывая цветное тряпье в свою дорожную сумку. – Только смотри, как бы хозяин пса не посчитал тебя своей. Ты же добровольно напялила на себя его ошейник.
- Я первая нашла! – выкрикнула Толстушка Зу, намереваясь вернуться за находкой, но верблюд начал подниматься, и ей пришлось, чтобы не вывалиться, вцепиться в стойку паланкина. – Потом отдашь. Цепь моя!
Лорд Гаррон Цессир из рода Меняющих лики лежал в корзине и чувствовал себя крайне несчастным. Он не мог избавиться от шкуры ненавистной собаки, его едва не убила пустыня, а в довершение всех бед он оказался женатым. Одно хорошо, если бы родовой амулет, магически связывающий брачными узами, надела толстушка, ему только и оставалось бы наложить на себя руки. Конечно, если бы их удалось вернуть. Лапы бассет-хаунда были столь коротки, что даже не позволяли удушиться.