– Что вы молчите? Или говорите, или пропустите меня.
Запинаясь на каждом слове, художник сказал:
– Если вам не трудно… если… я был бы вам очень благодарен, сударь, если бы вы согласились позировать мне…
– Позировать вам? – очень удивился Луи.
– Все зависит от вашего желания, сударь.
– Мне сейчас некогда…
– Мы могли бы договориться…
– Черт побери, да пустите же моего коня! – в сердцах сказал маркиз, и художник, невольно отходя, понял, что бесполезно просить. «А жаль, – подумал он, – так всегда – красота холодна».
Луи еще не отъехал и мог видеть, как безнадежно махнул рукой художник, направляясь в свою мастерскую. Внезапно маркиз повернул коня и, подъехав к самой двери, спрыгнул на землю. Через мгновение он был уже в мастерской и разглядывал стены, увешанные картинами. Внизу тоже стояли прикрытые серой тканью холсты. В мастерской царил полумрак. Живописец уже сидел перед мольбертом и, глядя в окно, из которого отлично был виден замок Куломье, наносил на холст контрольные мазки, поскольку работа была почти закончена. Он, казалось, не замечал своего посетителя.
Медленным движением руки Луи снял шляпу и подошел сзади к художнику. Юноша с интересом наблюдал его работу в течение некоторого времени и наконец сказал:
– Что ж, неплохо, неплохо.
Художник повернулся к нему лицом и спросил, как своего старого знакомого:
– Вы находите?
– А вы… разве не в состоянии оценить свою работу? – спокойно возразил Луи и, взяв потемневший от времени табурет, поставил его рядом и сел. – Скажите, у кого вы учились?
– У многих, сударь.
– Что вы имеете в виду?
– Нет ничего поучительнее копирования и натуры.
– Значит, сами выучились… Я покупаю эту работу.
– Не торопитесь, сударь. Она еще не готова. Если вам будет угодно, приходите послезавтра.
– Понимаю. А что у вас за полотном? Покажите мне ваши картины.
– Извольте, – вставая, сказал художник и скинул материю с первой попавшейся картины.
На ней Луи увидел сапожника, который держал в руке чей-то башмак и прибивал каблук. Герой картины даже не смотрел на окружающих, он был занят работой. В нем Луи узнал городского сапожника, у которого иногда чистил сапоги.
– Очень похож… и написан в испанской манере, – сказал маркиз и перевел взгляд на следующий портрет.
Здесь совсем другое: молодая женщина-прачка. На минутку оторвалась она от работы и, выглянув из окошка, улыбнулась кому-то.