—
Мама, покорми меня, пожалуйста, пораньше, мне не терпится
приступить к готовке!
Малика на это лишь покачала головой и пошла в
кухню.
Пока я быстро поглощала мамин супчик и лапшу,
в голове выстраивалось и вновь отметалось меню. Наконец, я
выбрала:
1.
Яблочный штрудель. Подавать к столу можно и холодным, поэтому
доставать из печи прямо перед подачей его не нужно, это прерогатива
мясного пирога.
2.
Панна-котта. Ее нужно сделать пораньше, чтобы успела остыть и
немного постоять в холодной.
3.
Эклеры. Аборигенам должно понравиться.
4.
Компот. Детям и под пирог должен хорошо пойти.
5.
Мясной пирог. Это на ужин. Готовить его нужно в конце, чтобы подать
на стол горячим.
6.
Салат из сезонных овощей. А куда ж без него родимого?
7.
Кофе с корицей и ванилью. Его приготовлю перед самой подачей
сладкого...
Прожевав последний кусок, я подорвалась с
места, помыла посуду и принялась за работу.
Самым сложным в первом пункте, как это ни
странно, было вымесить тесто. В прошлой жизни замесить туго и
раскатать тонко для меня не было никакой сложности, но здесь-то мне
всего пять лет, и ручонки, да и силенки в них, отнюдь не те. А
перемолоть в полотенце скалкой миндаль? Эх, сила моя силушка, где
ты?! В общем, упарилась я знатно, но все же засунула в печь
противень со скрученным штруделем. Отдельным геморроем стало не
сжечь свое творение. Печь — это не духовка с автоматическим
выставлением температуры и времени. Но некоторый опыт обращения с
этим сложным агрегатом я уже имела, поэтому надеялась со всем
управиться.
Оглянувшись на грязную посуду и стол, я
отчетливо поняла, что если хочу сегодня все успеть и не пасть
смертью храбрых, то мне просто необходим помощник, причем такой,
которого невозможно заподозрить в том, что это все приготовил он.
Идея осенила внезапно.
—
Кирим-аха, Кирим-аха!
Я
выбежала на улицу и увидела старика сидящим на лавочке и починявшим
какую-то обувь. Я всегда называла его уважительно — просто не могла
по-другому, за что получала нагоняи от Малики, ведь в здешнем
обществе проявлять уважение к рабу — это где-то за гранью. Хотя к
Кириму и относились с уважением, это было все же уважение хозяина к
рабу, а не равного к равному. Раб — это инструмент, и точка. Ну
или, если точнее, нечто среднее между животным и человеком — как
можно притеснять равных тебе людей и оставаться в белых одеждах?
Ведь каждый из нас для себя хороший, добрый, умный и самый-самый,
вот и была выработана целая рабская философия, взращённая не одним
поколением эльмирантийцев, туранцев, фархатцев и жителей некоторых
других королевств. В Тилизии и Фаргоции, к слову, рабства нет, что
невольно прибавляло этим странам плюсов в моих глазах. Именно
поэтому Малике и было настолько сложно привыкнуть к
привилегированному положению профессора. Традиции — страшная вещь,
и переломить их очень сложно. Тут уж скорее шею себе
свернешь.