Кажется, она была близка к истерике.
Я взял ее за плечи и резко встряхнул: — Ну, хватит! Мне плевать на этого типа, поняла?! Скручу его, как тряпку, и вытру ноги.
Она посмотрела на меня с каким-то новым выражением:
Ты по правде не боишься?
А ты разве не чувствуешь?Она доверчиво прильнула ко мне:
Чувствую... Ты такой сильный... — Затем вздохнула, будто преодолевая что-то в себе, и добавила совсем другим — беспечным — тоном: — Ну и пусть! Обратноуже не воротишь, зачем тогда переживать?
Вот это разумная мысль. За нее стоит поцеловаться.
Еще через пару минут все ее страхи улетучились окончательно.
—А вообще, здорово ты его! Ну и рожа у него была, обхохочешься...
От «Волны» до моей новой квартиры было метров триста. С проспекта доносились голоса, звон трамваев. Но здесь, в узеньком проулке, обрамленном высокими тополями и кустами сирени, было тихо, темно и безлюдно. Мы то и дело останавливались, чтобы поцеловаться. Алина распаляла мое воображение все сильнее.
Наконец мы пришли.
Опускаю описание дома и квартиры.
Замечу только, что, хотя в тот вечер я вошел в доставшуюся мне квартиру тоже впервые, как и Алина, у меня было ощущение, что я все в ней знаю: то есть я знал, где находятся выключатели, куда выходят окна, чем наполнен холодильник и так далее.
Пока я собирал легкую закуску, Алина успела заглянуть во все углы. С интервалом в три секунды до меня доносились ее восхищенные возгласы:
Ой, какой у тебя хрусталь! Вот это ковер! А это что? Видик! А кассеты есть? Это родителей квартира?
Моя собственная.
Врешь!
Ну, зачем мне врать?
А жена у тебя есть?
Нет.
А любовница? - Она нежданно смутилась: - Я просто хотела узнать, кто же у тебя убирает. Везде так чисто.
Старуха приходит. С клюкой.
А вот сейчас точно врешь! Небось, меняешь любовниц как перчатки...
Не дождавшись ответа, она снова учинила визг: на сей раз по поводу шкуры бурого медведя, что возлежала в спальне перед широкой кроватью. Из оскаленной пасти торчали мощные клыки.
Миленький, а это у тебя откуда?
Подстрелил однажды в Забайкалье, — на ходу сочинил я, входя в комнату.
Я собирался пригласить Алину на кухню — выпить еще немного и, наконец, заняться любовью.
Но когда я увидел, как она, склонившись, оглаживает эти клыки, мне безумно захотелось овладеть ею немедленно, прямо на этой шкуре.