Руки пытаются привычно что-то делать, но на мне сейчас совсем
иная, можно сказать нетрадиционная, форма одежды. Дома проблема
решилась быстро, но там была пижама, останки моей мужской жизни.
Так, надо успокоиться и осмотреться. Вижу крючок на стенке сбоку и
вешаю на него сумку, потом прилаживаю туда же пиджак. Попытаемся
идти проторенным и понятным путем — так надежней. Стараюсь стащить
юбку вниз, как штаны, но этого не получается — слишком узко в
талии, а расстегивать все эти крючки и пуговицы без Аньки я боюсь.
Капец и как быть? Задирать вверх или все же расстегивать и тянуть
вниз? Задачка не для мужского ума. Издав недовольное мычание, тащу
плотный подол узкой юбки вверх, словно кожуру и замираю, пораженный
ужасной мыслью — неужели вот так вот,придется корячиться каждый
божий день? Да еще на долбанных каблуках?! Блин, извращенец! Это же
удавиться можно! Весь красный от стыда, бросаю взгляд на унитаз, и
мой затуманенный мозг переключается на другую проблему, порождающую
всплеск чувства брезгливости — вспоминаю пьяную мочалку, которая,
только что, на нем восседала. Кто ее знает, где она таскалась…
Садится на ее место, мне вовсе не хочется. Поднимаю глаза к потолку
- о, господи, за что мне все это?
Вздохнув, отматываю и отрываю несколько витков туалетной бумаги
от рулона и кладу ее на сиденье… Капец, у нас в редакции, в женском
туалете, наверно, такой же проходной двор… Может еще потерпеть? А
потом, спустив трусы, тоскливо пристраиваюсь сверху. Если бог хочет
сделать жизнь мужчины ужасной, ему достаточно превратить его в
женщину.
***
После дамской комнаты
возвращаюсь в зал — моей надломленной психике срочно требуется
анестезия в виде нескольких порций спиртного. Оставив сумку возле
портфеля, с зажатым в руке мобильником, пробираюсь к столу и
наполняю коньяком, до самых краев, вместительную рюмку. Но отпить
успеваю только половину — телефон в ладони вибрирует, и я
прикладываю его к уху. Из-за музыки и гама слышно плохо, и я
пробираюсь сквозь толпу в поисках более тихого места… Ура! Это
приехала Анька, и она уже ждет меня на улице! Это как нектар на мою
израненную душу, и я, без промедления, рвусь на выход, туда к ней,
моей спасительнице.
Выскочив в ночь, еле удерживаю
равновесие, вцепившись в ручку выходной двери. Это ж сколько
времени мы здесь прогуляли? Практически, половину дня. Кошмар. Но,
по крайней мере, на улице в прохладе, моя голова кружится не так
сильно, как в забегаловке. Глубоко вдыхаю ночной воздух: