- Прошу прощения.
Константин Петрович кивает Антону:
- Спасибо, что разрешили позвонить… К вам там целая
делегация.
- Да? Спасибо.
Зима поспешно выходит, а я настороженно встречаю нового
посетителя. Лазарев подходит вплотную, перекрывая проход, и это
меня несколько напрягает. Стол, кресло, окно – не проскочишь. И
смотрит при этом как кот на сметану… Разговор начинается
нейтрально:
- Ну-с, как идут наши дела?
Плюю через левое плечо:
- Да, тьфу, тьфу, тьфу.
- А вы знаете, Маргарита…
Его рука поднимается и плавно опускается мне на плечо, тихонько
поглаживая:
- Говорят, что женщина на корабле это к несчастью, а я напротив,
счастлив, что мы с вами на одном крейсере.
Легким движением изворачиваюсь, и эта рука соскальзывает в
пространство. Перебиваю, чтобы перехватить инициативу:
- Снаряды!
- Что, снаряды?
- На крейсере, главное - это снаряды.
Обхожу вокруг Лазарева и вырываюсь на оперативный простор:
- Я как раз хотела с вами это обсудить. Мне кажется, мы должны
выработать общую стратегию и определиться с направлением.
Но от этого упыря общими фразами не отделаешься. Он опять как-то
так встает, что позади меня стол и отступать некуда. Голос
испанского представителя становится вкрадчивым:
- А вам не кажется, что вы слишком много работаете?
Его рука настойчиво обхватывает мою талию и даже пытается
чего-то там нащупать. Ребра? Или может селезенку? Лазарев пытается
поплотнее прижаться:
- Должен заметить вам, что знаковые судьбоносные решения
принимаются в расслабленном состоянии.
Ага, сейчас, размечтался. Пытаюсь отцепиться и обойти тушку:
- Я расслаблюсь, когда мы с вами обсудим бюджет, и нам его
утвердят.
Константин Петрович теперь ловит мою талию другой рукой,
притискивая к себе. Вот черт! И держит цепко.
- Мне нравятся женщины, которые умеют считать деньги. Только
помни – каждый раз, думая о бюджете, ты прямиком лезешь в мой
карман.
Я судорожно думаю, позволительно ли двинуть ему коленкой между
ног или это повредит моей карьере? Если не угомонится, точно двину!
Пытаюсь свести процесс притирания к шутке:
- Ну, вообще-то, лезут обычно волосы, а я в первую очередь думаю
о проекте.
- Да? Ну что ж, имей в виду - мужчины любят платить за то, что
можно потрогать руками. За что-то осязаемое.
Его ручонка тянется к моей груди, и я как загипнотизированный
провожаю ее взглядом. Вот только попробуй, коснись! Слава богу,
дверь распахивается и входит Калугин. Лазарев тут же убирает свои
грабли, а я вздыхаю с облегчением. Андрей вопросительно смотрит на
застывшую картину: