Тогда
— Да вы с ума сошли! Я не выйду за
вас! Ни за что на свете! — восклицаю я на заявление мужчины, что в
самое ближайшее время стану его женой.
— Не разбрасывайся понапрасну словами,
девочка. После нашего разговора ты станешь послушной и счастливой
невестой для всех, — по-прежнему уверенно говорит он и усаживается
в кожаное кресло.
— С чего бы? — дерзко спрашиваю. — У
меня нет причин выходить за вас. А вот не выходить — куча. Первая,
и самая главная, я люблю другого. И если и решу за кого выйти, так
за него. Вторая, мне всего восемнадцать, в то время как вам за
тридцать. Вы староваты для меня. Найдите себе девушку постарше,
чтобы ее в обществе не принимали за вашу дочь. Ну и третья, папа
никогда не станет заставлять меня насильно выйти замуж. Так что не
стройте иллюзий. Я за вас не выйду.
В каждом своем слове я уверена. И,
высказав все это заявившемуся с утра мужчине, чувствую себя
лучше.
Потому что, признаться, меня пугают
уверенность и спокойствие, исходящие от него. Складывается
ощущение, что ему известно больше, чем мне. Что, уже все давно
решено и брачные оковы почти защелкнулись на моих
запястьях.
Бред… отец бы никогда так со мной не
поступил. Только не он. А вот мать могла. Но в открытую пойти
против папы не решилась бы. Только с его согласия. А он не мог…
Просто не мог. Я уверена. Он слишком сильно меня любит.
— Это тебе не стоит строить иллюзий
относительно свободы выбора. У тебя ее нет. Если ты не выйдешь за
меня, то твою семью ждет банкротство, а твоего любимого отца —
тюрьма. В которой он и месяца не протянет. Ты с матерью останешься
на улице, без гроша за душой. И я бы с радостью посмотрел, как вы
выпутываетесь из той непростой ситуации, на что пойдёте, если бы не
преследовал собственных целей. Для их реализации мне нужны брак с
тобой и сохранение бизнеса твоего отца. Я готов помочь, но взамен
потребую тебя. И насчет твоего возлюбленного, уничтожить его мне не
составит труда. Поэтому советую тебе забыть о нем и не
вспоминать.
К моменту, когда он заканчивает
говорить, меня уже бьет крупная дрожь. В душе поселяется страх, а в
голове панически мечутся мысли. Часть меня отказывается верить в
сказанное, другая же — верит. Знает, что сидящий в кресле мужчина
не станет шутить. Все сказанное им — «чистая» правда.