Я плавно нажал на манипулятор. Скорость чуть упала, и стрекоза
нырнула в тоннель улиц. На самом деле, летать между домов не
слишком безопасно. Если встретишь стаю птиц – не увернёшься. Это
циклолёту хорошо, он из хитрого полимера сделан, а вот я, например,
нет. И мне мёртвая ворона по всему лицу – больно, и можно
управление потерять.
Но так я мог скрыться от возможного наблюдения. Дома и дымка у
оси прятали меня от возможных соглядатаев. Летунов в городе не так
чтобы много, и мы очень напоминаем в этом вопросе голубей. Стоит
одному найти что-то интересное – и тут же слетаются все. А с
найденного места хочется самому кормиться как можно дольше.
Мимо с бешеной скоростью мелькали окна домов. Тёмные. Жители
покинули город ещё до моего рождения. Почему? Всё банально:
деньги.
Тот участок орбитального кольца на орбите Марса, который должен
был обслуживать наш перелети-город, отправился на переплавку.
Просто орбитальное кольцо заняло орбиту на несколько сотен
километров ниже. И обслуживать нам стало нечего. Нас сократили,
вместе с городом. Как говорит папа, дело привычное. Рабочий
контракт Барселоны-17, такое название носила наша космическая
станция, выкупила корпорация Спейс.
А ещё совпало так, что второй отсек перелети-города, как бы это
сказать... скис. И вместо субтропического архипелага там теперь
натуральное тропическое болото. И теперь приступать к изменениям
климата там можно не раньше, чем чёртов биом стабилизируется.
Сейчас он закрыт. Там не безопасно.
Так что всех жителей оказалось дешевле перевезти на другую, куда
как более современную станцию, а Барселону-17 загнали на мусорную
орбиту, откуда её можно стащить раз в полсотни лет. Теперь мы ещё
ценное, но уже не слишком нужное имущество. Город на сотню
миллионов жителей, корабль поколения. У каждой эпохи свой
мусор.
Таких городов в гравитационном колодце Земли болтается больше
сорока тысяч. Точнее, болталось, полсотни лет назад. Если верить
маме, земляне очень непредсказуемые, и не исключено, что они уже
все умерли. Говорила она с такой надеждой, что я тоже стал верить в
подобный исход, маму я любил.
Наушник тихо пиликнул.
– До точки назначения осталось два километра. Снижайте
скорость.
Так, не дело в такие моменты залипать. Как говорил мой дедушка:
«Залипнуть – это как умереть, но только не умереть, а вместо этого
залипнуть. Ты меня понимаешь?». А ещё дедушка курил трубку.