-РИММОН! – Заорала она. – Риммон, сука, ты где???
Гдеее… Гдее… Где…
Эхо, ипать его. Сейчас еще оползень начнется, только этого не
хватало… Нет. Стоп. Нужно успокоится. Разобраться в себе. Это же
игра, в конце концов… ААА!!! Игра, мать ее! И она в ней!!! Ну
почему, почему…
ХВАТИТ. Она твердо попыталась взять себя в руки. Зарождающаяся
сущность жестокой, холодной ламии вступила в противоборство с
сущностью истеричного, эмоционального суккуба. И почти победила. Но
слезы все равно катились из глаз…
Ну, за что, за что…Сначала, после того как ее выпотрошили и
повесили на собственных воротах, Абаддон за ней почему-то не
пришел, может был занят, а может побрезговал… И она осталась на
Земле в виде мары, злобного призрака, душащего спящий электорат.
Потом Ад, и переделка в суккуба, что далось очень не легко…
Особенно если учесть, что умерла она девственницей, как это ни
странно, принимая во внимание всевозможные пытки и издевательства.
Хотя, это может потому, что на момент казни ей стукнуло ыосьиьдесят
лет с длинным хвостиком. Зубы и волосы повыпадали, грудь… Кстати,
как там она сейчас? Неплохо, третий размер… Собственно, какая
разница какой она была? Главное, потом, пусть недолгое, но
перерождение в ламию, которое уже начинало давать свои плоды… И все
это ужасно мучительно, больно, безысходно, вечно… А теперь это.
Вообще пипец. Грязь.
Да, она была не лучшим человеком при жизни. Да, чего скрывать, и
мысли были дурные, и поступки не всегда правильные… И жизнь то была
дрянная. Лет четыреста прошло тогда, с тех пор как на Русь пришло
христианство. Село, в котором она жила называлось Иза. И жили там
всего несколько семей, теперь уже и не вспомнить, кого как кликали.
Да и своего настоящего имени не вспомнить.
Помнится, только…
Мама склоняется над люлькой и говорит: «Ягодка моя, дитятко,
любимое…» У мамы светлые волосы, укрытые платком и твердые, но
нежные руки… И пахнет она сметаной. Иззабибель тянет к ней
крохотные ручонки и смеется.
Вторая картинка… Она бежит, держа в руках орущий сверток. В
свертке ребенок. Девочка, месяцев шесть от роду. Она украла
ребенка, она это помнит… Но… Ребенку так будет лучше, она точно в
этом уверена. Она бежит, но старческие ноги предательски
подгибаются… Она падает, ребенок перестает хныкать. Так ее и нашли.
Она сидела раскачиваясь, выла, и обнимала маленький остывший трупик
со свернутой шеей.