По приказу самого императора, его величества Славена, господин
Бажен в столицу направляется. Направляется и не знает, вернётся ли
в свой дом, на дворец похожий, увидит ли снова семью свою
милую...
А ведь всё для семьи господин Бажен радеет, всё для семьи.
Ему-то самому много не надо, был бы кров над головой, да миска каши
на столе. Но семья-то, семья! Доченька подрастёт, её замуж надо
отдать. Да не за виконта какого-нибудь завалящего, а не меньше, чем
за графа, а то и на герцога замахнуться не грех. А приданое какое
нужно при таком раскладе? Вот то-то и оно-то.
Чтобы не было, как у сестры, Дубравы. Когда отдавала она дочку
свою, Нэймэри, девку красоты неписаной, за самого графа
Корнегейского, попрекнула её мамаша графская, что, мол, не ровня вы
нам. Ну, Дубрава, конечно, за словом в подол не полезла, так эту
графиню отчехвостила при всём честном народе, что та до конца
свадьбы успокоительные соли нюхала.
А почему графиня рот-то раскрыла? Правильно, потому что
приданого за Нэймэркой сестра дала кот наплакал. Оно-то, с одной
стороны, и правильно. Граф Нэймэрку и без приданого взял бы,
дело-то молодое, любовь там и всё такое прочее. Но сам факт
попрёка-то, сам факт! Да при всём народе! Нет, чтобы один на один,
ну, сказала бы и сказала, Дубравка всё едино на эту графиню плевать
с высокой колокольни хотела. А вот деньги бы великие любой рот
заткнули бы.
Вот и приходится крутиться да вертеться. Да делу-то от этого
только польза! Ну и что, что каменья, коими стараниями господина
Бажена центральная площадь Центграда выложена, господин Бажен не у
старого императорского поставщика закупил, а у малоизвестного
каменщика из приграничья? По цене в пять раз меньшей, и разница в
цене господином Баженом в казну не возвращена до сих пор.
Каменья-то лучше! И обтёсаны так, что любо-дорого глядеть, и по
цвету подобраны так, что площадь самому императору показать не
стыдно, вон, из других городов приезжают, любуются. Господин Бажен
уж не говорит о том, что лично ездил в приграничье каменья-то
выбирать, а там-то измыри рукой подать. Можно сказать, господин
Бажен жизнью своей рисковал, коя один раз Создателем даётся, а не
десять или, к примеру, двадцать.
А рынок? А рынок-то! Где ещё, в каком городе на рынке чистота-то
такая? А ни в каком, потому что таких очищающих артефактов, кои
господин Бажен всё в том же приграничье достал и кои разницу в цене
с имперскими тоже имели немалую, нигде нет и быть не может. Потому
что артефакты эти приграничники у самих измырей-то и выменяли, и
выменяли на что?