И вот тут непонятно…
Вариантов господин Бажен предполагает несколько.
Волки есть в том лесу, есть, господин Бажен может
свидетельствовать. Самолично их шуганул, да ещё и силой за хвосты
так дерганул, что те дёранули из леса аки ошпаренные. Значит, ежели
баба прямо там и родила, то спокойно ребёнка задрать-то могли.
Баба-то тоже перед тем, как помереть, вся в кровище была, это
господин Бажен чётко почуял, аж в нос шибануло.
Так что по первому варианту волков могли проходящие охотники
спугнуть, а бабу захоронить. И то, такую могилку-то выкопать, тут
здоровенные мужики нужны. И надо ведь ещё мороз учитывать, земля-то
мёрзлая вся, поди, прокопай её, попробуй.
По второму варианту дитё, допустим, живо, и забрали его те же
охотники. Может быть… Но сие уже не господина Бажена дело,
рассуждать, что там было и чего там не было. Его дело доложить
честь по чести, где бабу нашёл, в каком состоянии, возможно ли
поднять её было и не было ли при бабе дитя, живого или
мёртвого.
А там пусть эти думают, из департаментов, это уже по их части. А
господин Бажен свою работу выполнил. Теперь и о городских делах
подумать можно. Давно пора плитку на мостовых менять. Господин
Бажен присмотрел уже у одного каменщика подходящую.
С приятными мыслями о том, какой оттенок плитки лучше брать и
как отодвинуть имперского поставщика, назойливого и дорогого,
господин Бажен, тихонько поглаживаемый ласковой рукой жены своей
милой, Мирославы, погрузился в сон, спокойный и безмятежный…
13-й век.
Город Центград.
Спит господин Бажен, отдыхает, после работы тяжёлой
восстанавливается. Притихли детки его милые, отправила их Мирослава
в покои детские, с игрушками играть да сказки слушать, что няньки
рассказывают, из лучшей обители господином Баженом выписанные. А
сама Мирослава сидит рядом с мужем своим милым, да силу в него
потихоньку вливает, силу целебную, силу тайную, силу
ведьминскую.
Так-то господин Бажен ещё не скоро забылся бы, всё метался бы да
вспоминал бы всё, что в земле он видел, проходя походя. Думает
господин Бажен, что не знает она, Мирослава, о даре его редком да
бесценном и что под действием сего дара чудесного её Бажен в
чудовище превращается. Что же за жена была бы Мирослава, если бы
она своего мужа законного как себя не знала?
И не в чудовище вовсе, а в очень милого косолапку её Баженчик
превращается, курносенького такого и с глазками-огоньками.
Мирослава сама видела. Когда птенчик, что жил у доченьки их милой,
издох, так Баженчик ночью перекинулся да птенчика этого в момент и
поднял, чтобы доченька не плакала. Мирослава-то и подглядела.