Как же это сложно! Нет, не драться. Совсем нет. Мне нужно
было сдерживать силу удара, почему-то я был уверен, и удары по
манекенам это подтверждали, что легко могу проломить череп
насквозь… ударив в полную силу. И так уже три манекена Шарку
поломал, не знаю, как он это объяснял начальству, но после такого
мне пришлось даже их лупить, сдерживая удар. А если учитывать то,
что мне нужно было сознательно снижать свою скорость, то становится
очевидно, что спарринги для меня были довольно изнурительным делом.
Хорошо, что кроме Шарка и девчонок я имел еще одного хорошего
знакомого, с которым можно было “потанцевать”. Сорвиголова хоть и
был по сути обычным человеком, но по уровню во всем превосходил
того же Шарка. Стервец хоть и признавался мне под страшными
клятвами, что никаких сывороток суперсолдата не принимал, но я ему
не верил! Так как уж больно он на мой взгляд круто дрался, учитывая
особенности восприятия им мира он вообще был очень интересным
противником, над которым можно было так сильно не трястись, и при
борьбе с которым не нужно так сильно над собой издеваться в плане
снижения собственных показателей.
Но чистыми спаррингами Сорвиголова от меня не отделался. С
ним я старался встречаться более-менее регулярно. Так как поучиться
у опытного супергероя, было совсем не зазорно. А он в
действительности умел много и охотно со мной делился знаниями.
Честно признаться, я поначалу сильно недоумевал почему он мне
помогает, ведь он знает меня всего ничего и по сути ничем мне не
обязан. Однажды не вытерпев, я спросил его об этом.
Тогда-то он и расщедрился на свою историю. Кроме тайны
личности и всего с ней связанного он поведал мне все. В детстве он
попал в автокатастрофу, грузовик перевозящий химикаты перевернулся,
и одна емкость повредилась. Жидкость попала мальчику в глаза. Это
было последним, что он видел. Хоть утрата зрения и сильно повлияла
на мальчика, но пластичная детская психика делала свое дело,
медленно, но верно. К тому же вскоре мальчик попал в еще одну
переделку.
Отец – боксер посредственного уровня, и так еле сводил
концы с концами, матери юный герой не помнил. Мердок старший
(понятно, что фамилию мне никто не называл, но я и так знал),
предпочитал проводить время за тренировками в зале. Раньше Мэтт и
сам там часто пропадал, но после трагедии отец с сыном отдалились
друг от друга. Последний, по сути, был предоставлен сам себе. Мэтт
часто гулял по городу, приходя домой только под ночь. С удивлением
он замечал, что с утратой зрения остальные его чувства намного
обострились. Конечно, это пока мало что могло ему дать, но мальчик
предпочитал прогулки унылому просиживанию штанов дома. В один из
вечеров, когда он уже возвращался домой, Мэтту не повезло, или
повезло тут уж как посмотреть…