— Ха, приличное! Дешевая забегаловка ваш «Пьяный карась»! —
подначила я пацаненка.
— И ничего не забегаловка! «Усталый пескарь» на владимирском
тракте самый известный постоялый двор, кого хошь спроси! Кажный,
кто в Суздаль на янмарку едет, аккурат у нас на постой
остается.
Спорить не стала, усмехнувшись, как ловко получилось выведать,
где нахожусь. Выходит, в Суздаль родственничек доставил. Тут же
вотчина князя Шумского недалеко. Увидит кто, узнает, мигом повяжут
и деду на блюдечке поднесут. Закабалят и фамилию не спросят.
Официально меня признали мертвой, а за холопку безродную кто
вступится? Подальше бежать отсюда и побыстрее. Хоть в Московию,
хоть в Нижегородское княжество, а то и за Урал, чтобы ни одна
собака следов не нашла. Взгляд остановился на тушке отступника, что
теперь лежал на спине, раскинув руки, и храпел, что боевой слон.
Вот же наказание на мою голову!
— Слушай, Егорка, заработать хочешь? — я посмотрела с прищуром
на пацаненка, который закивал, как болванчик. — Нужно нанять
извозчика, чтобы доставил к седьмому причальному доку, и найти
кого-то, кто бы помог спустить дядьку вниз.
— Серебрушку! — обозначил цену мелкий грабитель, а я
вопросительно вздернула бровь и снова заставила печать рода
проявиться. Опасно, конечно, часто показывать простолюдину знак
погибшего рода. Вдруг запомнит и разболтает? Одна надежда, что
Егорка не разбирался, что там изображено. Я и сама долго учила
печати княжеских фамилий, чтобы не ошибиться при встрече. А сколько
мелкопоместных дворян и прочих родов по России раскидано? Всех не
упомнишь, да и не нужно на самом деле запоминать тех, кто ниже
рангом. — Ну, эта… — стушевался мальчишка, — я же не себе беру.
Тувру Сивому, вышибале, значит, медовухи жбан поставлю, барина
чтобы вниз дотащил. А на месте ужо с возницей договоришься. И эта…
— он кивнул на разбитую посуду, — ущербу возместить надо бы, так
что по чесноку!
— По чесноку! — улыбнулась смешливому и слегка картавому
выговору пацаненка. — Но деньги получишь, как исполнишь, что
наобещал. И не вздумай врать или расстраивать меня, а не то спалю
вашего «Карася» ненароком.
Подошла к Егорке и освободила от пут. Он сразу же принялся
растирать запястья и деланно морщиться. А кто дергался и сам узлы
затянул? Сидел бы спокойно, и никакого вреда себе же не причинил. И
воровать никто не заставлял, так что сам виноват.