В комнате царила темнота, но при моем появлении тут же вспыхнул
магический светильник, и серая тень бросилась открывать ставни.
— Нина! — меня втащили внутрь и крепко прижали к себе. — Живая!
— всхлипнула женщина с облегчением и расцеловала в обе щеки. — А я
уже за тобой собралась идти.
— Что происходит? Кто на нас напал? — я никак не могла унять
волнение.
Одной было уже не так страшно, уверенности придавало присутствие
рядом взрослого человека. Будь я действительно Ниной Забелиной, то
на этом бы и успокоилась. Но в детском теле обитала душа взрослого
человека, и она буквально кричала, что ничего еще не закончилось.
Самое плохое впереди.
— Не знаю, родная, — отдать должное, Марьяна Никитична сумела
взять себя в руки. Видно, прежде переживала, что до меня уже
добрались убийцы, сейчас же няня готовилась дать отпор любому, кто
посмеет навредить кровиночке. — Костенька, — это она так папу
звала, которого вырастила с пеленок, — распорядился в нашем крыле
Захара и его ребят поставить на охранение. Как чувствовал, что беда
грянет! Уходить нужно!
— А как же мама, брат? Я Данияра не брошу!
Спасаться, когда близким грозит неминуемая смерть? Никогда!
Этому категорически противилась Инга Симакина, уже потерявшая одну
семью. А также против бегства восставало мое новое я, обязанное
существованием маленькой девочке, которая пожертвовала собой ради
младшего брата. И третьей нерушимой стеной вставал магический дар,
призывающий на защиту невинных.
— Но что мы сделаем против опытных воинов? На нас самое малое
магистра выпустили и десяток подмастерьев. Я видела, как ворота
играючи вынесли, — няня сокрушенно покачала головой.
— Вот найдем Захара Платоновича и будем прорываться к своим, —
приняла я единственное в этой ситуации верное решение. — Вместе
проще защищаться.
Окинув женщину взглядом, с удовлетворением отметила, что та
времени зря не теряла. Переоделась в костюм для верховой езды,
который по виду лет десять пылился в сундуках, выбрала удобную
обувь. На столе ожидала раскрытая дорожная сумка с самыми
необходимыми вещами. Издалека я разглядела крышки флакончиков с
лечебными и укрепляющими зельями, бинты, набор медицинских
инструментов. У Марьяны Никитичны были слабенькие способности к
целительству, на уровне деревенской знахарки, умеющей останавливать
кровь и заговаривать травы. Плюс к этому богатый опыт по воспитанию
наследника, с малолетства обучающегося воинскому ремеслу. Практикой
в лечении ран, ушибов, растяжений и переломов Марьяна Никитична
обеспечена с того самого возраста, как Константин Даниилович ходить
научился. Теперь вот и со мной забот прибавилось. С тех пор, как я
осознала себя в теле шестилетней Нины Забелиной, у меня
обнаружилось родовое умение создавать непробиваемые щиты, и не
только. Собственно, с тех самых пор глава рода и наказал осваивать
воинское искусство.