— Где я? — повторила вопрос, и незнакомка соизволила
ответить.
Не ожидала, если честно, уж больно сильно она причитала и
сокрушалась о каком-то событии.
— Так дома вы, боярышня, в родовом поместье Забелиных. Скоро
батюшка ваш пожалует, а матушка от переживаний слегла, доктор ей
сонных капель прописал.
Я безвольно опустила руку и прикрыла глаза. Перед глазами еще
стояло огненное марево, нос чутко улавливал запах гари, а по телу
гуляли фантомные боли. Надо подумать и разобраться, что все-таки
происходит.
— А кто я? — спросила умирающим голосом.
Это нетрудно на самом деле, когда внутри сил не осталось даже на
то, чтобы пальцем пошевелить.
— Так, боярышня, Ниночка Константиновна Забелина, шести лет
отроду. Неужто не помнишь, дитятко?
Писец! Я крепко зажмурилась, переваривая новости. На память не
жаловалась, и прекрасно помнила, как бросилась спасать маму Аню и
папу Роберта. Стало быть, у меня не получилось? Сердце сдавило
болезненным спазмом, а на глазах проступили слезы. Я умерла?
Выходит, Иришка с Олежеком сиротками остались? Как же так? А
Колюшка как там без меня?
— Ну-ну, поплачь, маленькая, — ощутила, как меня ласково
погладили по голове, — чудом выжила. Чудом! Кто бы мог подумать,
что амулет Забелиных такую силу имеет!
— Амулет? — я зацепилась за слова женщины, — какой амулет?
— Родовой, конечно! — охотно пояснила она, — вот же он! —
женщина поддела пальцем кожаный шнурочек на моей шее.
Я потянула за него и выудила на свет круглую подвеску. По виду
она напоминала циферблат, только вместо цифр непонятные
закорючки.
Руны, услужливо подсказала память. Точно! Руны покрывали внешнюю
часть подвески из черненого серебра, а центральную занимал
фиолетовый камень. Красивый. Наверное, драгоценный был. Сейчас он
покрылся черными трещинами, которые уродливой паутиной расползлись
по поверхности. На обратной стороне амулета я с трудом разобрала
надпись на старославянском, что-то о выборе пути и его
бесконечности. На этом, собственно, силы закончились. Так и
заснула, стиснув подвеску в ладошке.
В следующее пробуждение я познакомилась с маменькой Ниночки,
боярыней Светланой Агнияровной. Молодая пышнотелая женщина
прослезилась, крепко прижимая меня к груди. Сразу так тепло стало,
хорошо и приятно, что я едва на заурчала как кошка.
— Сокровище мое! Радость моя. Солнышко! — осыпала она поцелуями
моё лицо. — Как ты нас напугала. Расскажи, милая, что случилось?
Зачем ты полезла в источник? Разве Константин Даниилович тебе не
говорил этого не делать?