— А я бы посмотрел на то, как ты косы плетёшь, —
сзади раздался насмешливый голос.
Князья оглянулись: из портала вышел Светлояр. В руке
он держал толстую пергаментную книгу и, к удивлению обоих князей,
одет был просто: в обычную холщовую рубаху и штаны.
— Раз в год и солнце восходит на западе, — произнёс
Кожемякин. — Светлый, тебя раздели по дороге? Где твои тряпки? Или
ты огородами из дома уходил?
— Я работать собрался, — хмыкнул Светлояр. — В
этом удобнее по тайникам лазать. Давно я так утра не ждал. Печать
первых магов… Их уже пару столетий никто не находил. Гостомысл, я
тут думаю дом у тебя на озере построить: вид больно красивый.
— И ты тоже?! — Гостомысл посмотрел на друзей. — Вы
сговорились оба? Нет, вы мне, конечно, нравитесь, но на расстоянии
или по службе, а не в качестве жителей моего города.
— Я так и знал, что ты будешь рад, — Светлояр
пропустил недовольство Гостомысла мимо ушей и положил на стол
книгу. — Вот, летопись обо всех известных первомагах. Я тут
полистал, кто мог находиться под Вороньим Камнем.
— Хельги Вещего ты, как я понимаю, не рассматривал? —
поинтересовался Гостомысл.
— И его, и тех, кто в друзьях коней не имел, —
ответил Светлояр.
— Не понял. Вещий же над своим конём, как над
кисельной бочкой, трясся, — удивился Злат. — Почему не он? Да и
место подходящее: его город.
— Белозёрск не его город, хоть и при нём ставлен, —
покачал головой Гостомысл. — Его город в год прихода огненного
дракона[1] с лица земли стёрло. Да
и конь, над которым он трясся, был простым и умер ещё при его
жизни. И ни в одной нашей летописи не указано, что Хельги оживлял
его. Но есть один первомаг, для которого конь был всем и у могилы
его остался.
— Святогор? — спросил Злат у Гостомысла.
— Он, — кивнул князь. — Так думаешь,
Светлояр?
— Именно, — согласился волхв. — Только про него мало
что известно: род он не создал, всегда одиночкой был. Всё, что я в
летописи нашёл, — это: «Не держала его земля», «Тело его покоится в
огромном гробу» и «Конь остался рядом с ним». Я даже подумать
боюсь, что там у него в лодке находится.
— В лодке?! — возмутился Злат. — Да как у тебя язык
повернулся?! Он же воином был — драккар у него, а не торговая
посудина.
— Да хоть плот, — отмахнулся Светлояр. — Я не викинг,
не плаваю никуда.
— Не плаваешь?! — возмущению Кожемякина не было
предела. — Я тебе сейчас расскажу, что плавает, а под парусом
ходят!