Девочка чувствовала себя виноватой: только пришла, и
на тебе — денег просит. Князь взял её за руку и провёл в кабинет;
на столе стояла небольшая шкатулка. Гостомысл открыл её, и в ней
оказалось несколько монет, ногаты и даже гривны.
— Деда, а что это?
— Ну ты же денег хотела? Рассчитаешься за молоко да,
может, на рынок пойдёшь — мало ли что понадобится? Вон обувь себе
купи, негоже в лаптях бегать.
— Это деньги? Тут ни резан, ни вешек нет, — Хельга
удивлённо посмотрела на деда.
— Это гривна, — князь достал слиток, — её можно
поменять на двадцать ногат, а ногату — на пятьдесят
резан.
— Деда, да кто ж с такими деньгами ходит?.. Мне
тридцать вешек надо и ну не больше пяти резан на непредвиденные
расходы, — растерялась девочка.
— Возьми ногату и разменяй. — Князь достал слиток
поменьше. — А как израсходуешь, возьмёшь тут. А сейчас спать
идём.
Хельга сжала в руке слиток.
«Как же я с таким состоянием на улице покажусь? Да и
вряд ли у мальчика деньги будут на сдачу… Придётся утром на рынок
идти. Может, белорыбицу купить и сделать пироги с ней? И ботиночки
не мешало бы, и лапотков пару: в лес же в чём ходить? Можно бёрдо
купить и ткани — одежду обновить, заодно и нитки для вышивки
посмотреть», — с такими мыслями она пришла к себе в комнату, сняла
сарафан, натянула ночную рубаху и удобно устроилась на тонкой
перине… и услышала стон.
— Проша, — тихо позвала Хельга.
Домовой, потирая заспанные глаза, появился перед
ней.
— Что случилось, хозяюшка?
— Там кто-то стонет, — девочка показала рукой в
сторону двери.
— А, так это князь, — отмахнулся домовой. — Он же два
дня браслеты, сдерживающие магию, не снимал. Видимо, снял. Вот
теперь магия и беснуется. Но ты, хозяюшка, не переживай: к утру
оклемается.
— А почему не снимал? Их же нельзя долго носить,
потом и заболеть можно.
— Хозяюшка, так ведь дед твой маг силы огромной —
никто её не выдерживает: ни жена его, ни дети. А чтоб тебя не
беспокоить, он свою комнату от общей магии закрыл. Тяжеловато
будет, но до утра продержится, не боись, — начал было он, но
замолчал. — Подожди, а ты разве не чувствуешь? Тебя не
выворачивает, не давит?
Хельга взглянула на домового.
— Проша, а ты сам что чувствуешь?
— Да ничего, я ж нечисть — что мне от той тёмной
магии будет? А вот спать я хочу…
— Потерпишь, — голос девочки стал строгим, — идём к
дедушке.