Веледара
достала руническую заготовку, и на полу возник круг, в который
женщина начала вплетать руны. Закончив, она пропела несколько слов,
и круг активировался.
— Мне нужна
кровь: её и твоя, — произнесла Веледара, взглянув на князя, и
протянула маленький нож.
Гостомысл
чиркнул им по пальцу, и несколько капель упало на нож, сразу
впитавшись в него. Затем он повернул голову в сторону
девочки.
«И как
взять кровь, не напугав её?»
Но малышка
сама подошла к нему и протянула крошечную ладошку. Ещё и
улыбнулась, словно подбадривая его.
— Потерпи
чуток, кукла, — глухо произнёс Гостомысл и провёл ножом по пальцу
девочки — та сморщилась от боли, но не заплакала, а просто закусила
нижнюю губу, стараясь не дышать.
Кровь так
же исчезла в лезвии ножа, а сам он переместился в руки Веледары.
Оракул привычным движением поместила его в центр фигуры, и круг
зажёгся. Тёмная линия начала заполнять пространство: она кружилась,
изгибалась и в итоге заняла четверть круга. Веледара удивлённо
посмотрела на князя, потом на девочку, потом на круг и
произнесла:
—
Гостомысл, я не понимаю, как такое возможно и где ошибка, но
девочка действительно твоя внучка.
Все
молчали. Оракул ошибся или когда первый раз давал предсказание, или
сейчас.
— Зелье, —
бросил князь.
Радибор
передал ему хрустальный флакон. Гостомысл срезал у себя пару
волосков, а потом выдернул один с головы Хельги. Та снова не издала
ни звука.
Кинув
волосы во флакон, князь передал его в руки Радибора. Тот, собрав
магию в руках, направил её на жидкость во флаконе. Повторив это
несколько раз, он заткнул и встряхнул ёмкость — зелье окрасилось в
красный цвет, подтверждая, что девочка является князю
роднёй.
— Может, я
её всё же заберу? — стараясь хоть как-то разрядить обстановку,
снова предложил Эйрик.
— Мою
внучку? Забрать? Серьёзно? — Гостомысл взглянул на
друга.
— А ты себя
воспитателем вообразил? Ты уже воспитал Драгомира, я уж молчу про
твоего внука, героя скандальной хроники, а это девочка. Да и когда
тебе ей заниматься?
Никто не
вмешивался, молчала и оракул. Звёзды изменили свою волю, и она не
знала, к добру ли это, или же их род ждут тяжёлые времена.
Незаконнорожденный ребёнок мог внести полную неразбериху в
наследование рода.
— Дедушка,
— раздался тихий голосок, — я правда твоя внучка. У меня вот и
бумаги есть.