Придя в себя, я почувствовала, что лежу на чем-то мягком.
Постель? Лицо почему-то не болело, хотя, по идее, осколки зеркала
должны были впиться в кожу. А вот рука - та да, саднила, и то не
сильно.
- Лежи, - раздался рядом обреченный голос мужа. - Вера, ты вроде
разумная девушка. Откуда у тебя такие приступы...
Мужчина замялся.
- Безмозглости? - обреченно спросила я, не открывая глаза:
супруга видеть сейчас почему-то не хотелось. - Думаю, от скуки. Мне
тут совершенно нечем заняться. Да и...
- Что? - уточнил Димирий. - Начала, так уж договаривай.
- Я думала, ты будешь уделять мне хоть немного внимания...
Послышался тяжелый вздох. Я почувствовала себя палачом,
подвесившим на дыбы невинную жертву наговора.
- Ты из-за невнимания решила на суженого погадать?
Я смотрю, у кого-то слишком длинный язык...
- Да. От скуки и невнимания.
- И что привиделось? - в голосе Димирия показалась насмешка.
То есть об этом приятельница умолчала. С чего бы?
- Крылья. Я думаю, что нетопыриные, Эльза - что драконьи.
Последнее я добавила исключительно из вредности.
Муж какое-то время помолчал, потом уточнил:
- Нетопыриные - это чьи?
- Нетопырь - летучая мышь. У вас здесь их нет?
- Слава богам, уж от умеющих летать мышей нас избавили, -
проворчал явно недовольный услышанным супруг,- руку тебе обработали
мазью и перебинтовали. Лориан пообещал, что шрамов не останется.
Хорошо хоть, ты сообразила лицо от стекла отвернуть.
Правда? Мне казалось, что как раз до этого я и не
додумалась...
В губы мне ткнулся край стакана.
- Выпей. В настое снотворное. Поговорим обо всём утром.
Опять собрался сбежать от обсуждения насущной проблемы...
Впрочем, какая разница... Я послушно сделала три глотка и
практически сразу провалилась в сон.
Утром меня разбудила причитавшая, словно над покойником, Лита.
Из всхлипываний и речитатива служанки я узнала, как сильно
волновались обо мне слуги, а уж его светлость! Да и господин эльф
проявил участие! А уж как переживала госпожа Эльза!
Завтрак мне принесли в комнату. Так как пострадала левая рука, я
была способна обслуживать себя сама. Ни жидкая каша, по вкусу
напоминавшая переслащенную манку, ни кислый компот насыщения не
принесли.
- Госпожа, - в комнате появилась Лита, - господин спрашивает,
умеете ли вы ездить верхом?
Первый и последний раз я садилась на нечто, отличавшееся от
лавки, в пять лет и запомнила это событие на всю жизнь. Родители
тогда отмечали какой-то праздник, чуть ли не годовщину свадьбы, и
решили вывести детей в свет. На нас с Дашкой надели нарядные
розовые платья с бантами сзади и кружевом на рукавах, волосы нам
заплели в косички, на ноги обули жутко неудобные, зато красивые
красные сандалии и торжественно отправились в парк. Дело было
поздней весной, отец пожелал научить дочь кататься на лошадях. Так
как для таких громил я была еще мала, дело ограничилось вонючим
нечёсаным пони, злобно смотревшим из-под грязной чёлки. На мамино
сюсюканье: 'Доченька, смотри, какая лошадка', я не отреагировала.
Лезть наверх и садиться на засаленную попону мне не хотелось. Но
кто ж спрашивает мнения пятилетнего ребёнка? Отец усадил меня в
седло, владелец 'лошадки' дал в руки поводья. Предполагалось, что
мы с пони сделаем несколько шагов самостоятельно, потом поводья у
меня заберут, и по 'кругу почета' владелец уже сам проведет свою
живность. Увы, пони об этом плане сообщить забыли. Как только
злобное создание почувствовало свободу, оно стремительно отбежало
на несколько шагов и начало усиленно изворачиваться и лягаться,
пытаясь скинуть неугодного седока со спины. В итоге перепуганная и
разревевшаяся я оказалась в мокрой зеленой траве (ночью прошёл
сильный дождь), платье было безвозвратно испорчено, зато Дашка
надорвала живот от смеха. После этого случая я зареклась подходить
ко всему живому, что может везти на себе пассажиров.