Невозмутимый профессор, быстро опустил жалюзи и, полистав папочку с бумагами, прочитал вслух:
— «Вакцина 376 вызвала полный оборот у объекта Макси. Он приобрёл форму Высшего, что в дикой природе возможно только после столетнего возраста. Эксперимент считается успешным. Рекомендовано наблюдение за объектом Макси и стимулирование его к самоконтролю второй личности». — Горбунов широко улыбнулся. — Поздравляю, господа. Полгода и наша вакцина будет открыта миру. Вы рады?
— Безумно, — буркнул Макси.
— Плевать, я Высший и без вакцины, — усмехнулся дед Сто, как пацан сунул руки в карманы своей рубахи по колено. — Меня интересует такой вопрос. Правда, что оборотней больше нет, кроме нас?
— Ну, — протянул профессор и поправил очки на носу. — Никого не нашли. А искать мы умеем. Поэтому с сегодняшнего дня открыт вопрос о размножении. Вы как, Сто?
— О, нет, — скривил морду в отвращении старик, — пусть Макси развлекается. Я пас.
— Отлично, мы на него и рассчитывали. Тогда, отдыхайте, набирайтесь сил. Вечером на планёрке сообщим план действий.
Профессор убежал. Макси и Сто проводили его волчьими взглядами янтарных глаз и медленно стали перемещаться в другое крыло лаборатории. Через два отделения им навстречу начали попадаться такие же подопытные. Кто в сорочках, как старик Сто, кто в шортах, как Макси. Заметив двух Высших, люди, которых переделывали в оборотней, кидались врассыпную. Слава у Макси была чересчур дурная.
— Смотри-ка, как от огня, — усмехнулся исполин, сверкая ледяными, золотыми глазами. — И кого они под меня пихнуть хотят? Или мне подрочить в баночку?
— С бабами у них невезуха, — по секрету рассказал старик. — Эти шкурки, что бегают, толком не оборачиваются, оборотницами не стали. А настоящие волчицы все, как одна, издохли по своей воле.
— Значит ли это… Что мне её отдадут? — нахмурился Макси, поглядывая на старика.
— Конечно, кому, как не ей потомство носить. Лишь бы с собой не покончила, как дуры до неё. Не живут они в неволе, видите ли, — Сто зло огрызнулся и плюнул на идеально отполированную плитку пола.
— Током бьют? — очень тихо спросил Макси. Переживал, никому не выдал. Только старику. Он был… Свой что ли, другом не назвал бы его, но надёжным знакомым точно.
— Так шарахнули прошлый раз, что таблицу умножения мне не смогла рассказать, — Сто будто не замечал, как напрягся исполин, как сжал до побелевших костяшек свои мощные кулаки. — Жалко девку, нас с тобой не жалко, а она, как дура, теперь ходит, по углам шугается, всех боится. Будь я помоложе, выломал бы засовы и сбежал с ней на лоно природы. На свободу, сынок, на свободе трахаться надо, а не за решёткой, под камерами.