— Ты что это себе позволяешь, холоп? — брезгливо спросил я.
Понятия не имею, кто по профессии этот оборванец, но явно не
аристократ.
— Что? — пузатик выронил палку. На лице его последовательно
отразилось гнев, удивление, непонимание, а потом он наконец заржал,
тряся брылями. Да еще и так громко, что лошадь, до этого момента
мирно жевавшая что-то в соседнем загоне, нервно затопотала копытами
и заржала тоже.
— Ты с глузду что ли съехал, убогий? — отсмеявшись, с трудом
проговорил он. — Какой я тебе, холоп? Кем ты себя возомнил?
Княжеским сыном? Или выше брать, самим Императором?!
— Уйди с дороги, мне надо домой, — сказал я и встал. Рост мой
неожиданно и неприятно меня удивил. Я был значительно ниже этого
неприятного мужика. По моим расчетам, дяде должно быть в это время
около двадцати, а он никогда не выглядел хлюпиком... Или этот пузан
на самом деле настоящий великан, хотя сначала мне так не
показалось...
— Домоооой? — протянул мужик и снова потянулся за палкой. — Ты
дури что ли обкурился вчера? То-то я смотрю, ты последнее время
завел дружбу с какими-то проходимцами! Домой он собрался. А где это
ты другой дом нашел, прощелыга мелкий?
Что-то было не так. Ну не стал бы простолюдин себя так вести с
аристократом, даже если тот напился до беспамятства и уснул в его
конюшне! Да даже если бы аристократ в яме с навозом уснул, с ним бы
все равно разговаривали, кланяясь и заискивая. И не размахивали бы
палками точно... Я опустил глаза и посмотрел на себя. Это никак не
могло быть тело моего двадцатилетнего дяди. Это было... Куда я,
черт побери, попал?!
Тело мое было худым, даже тощим. Похоже, что меня не особенно-то
хорошо кормили, потому что ладони смотрелись совсем даже не
крохотными. А может это просто по контрасту с тощими запястьями...
Одет я был в мешковатые коричневые штаны, подпоясанные куском
веревки, потому что по ширине в них вполне можно было бы запихать
второго меня, и замызганную рубаху, которую, кажется, сняли с
огородного пугала. Обтерханные рукава болтались бахромой ниток, на
самом видном месте — уродливая заплата из черной ткани, пришитая
криво и косо. Может, сам же бывший хозяин тела и пришивал. Сколько
мне было лет? Шестнадцать? Четырнадцать?
Вот же дряньство... Что-то явно пошло не так. Почему я не
оказался в теле своего настоящего родственника, а попал в этого
оборванца?