-Пожалуй ты прав, идея интересная. Хорошо, капитан Костромин
поможет тебе со строительством и будет курировать обучение наших
бойцов. Всё, свободен.
Логика начальника Житомирского НКВД была понятна, да это любому
умному человеку будет понятно. Есть новая идея и есть человек,
который её продвигает. А самое главное, он из другой структуры и ты
сам считай, ни за что не отвечаешь. Не получилось? Ну что поделать,
ты тут не причём, а если вышло, то ты вроде как одобрил это и даже
поучаствовал, зато потом начальству можно представить это как
совместную инициативу. При любом исходе ты ничего не теряешь и ни
за что не отвечаешь.
-Пошли, новатор! – Костромин дружески хлопнул меня по плечу,
когда мы вышли из кабинета начальника Житомирского НКВД.
В его кабинете мы обсудили, что необходимо для постройки полосы
препятствий и учебных зданий, а также, где это всё будет.
Разумеется строить будут рядом с нашей частью, а НКВД-ешников для
обучения откомандируют в мой батальон. Вот не знаешь, где найдёшь,
а где потеряешь. День начался совершенно паршиво, а закончился
просто отлично. Я даже набрался здоровой наглости попросить отвезти
меня обратно, откуда утром забрали. Капитан лишь хмыкнул, но машину
выделил, правда не эмку, а полуторку, но я и такой машине был рад,
а то думай, как к себе из Житомира добираться.
3 июня 1937 года, посёлок Черняхов.
-Гляди, Малюта идёт.
-Вот гадство, и НКВД ему не указ, я уже думал всё, закончились
наши мучения, ан нет, этот аспид, Ирод царя небесного снова
тут.
Вот так переговаривались между собой мои бойцы, когда видели
меня. Думали наивные, что всё, избавились от злого меня, а не
вышло. Про свою кличку среди бойцов я уже знал, и ведь как метко
приметили черти, Малюта. Вот она фамилия этого тела, да и среди
бойцов значит есть образованные, раз знают, кто такой был Малюта
Скуратов, а я для них сейчас именно мучитель и есть. Вон другие
бойцы, они так не упахиваются, не носятся как угорелые весь день
так, что вечером еле ноги переставляют и после отбоя только рухнув
на свою койку, тут же засыпают мёртвым сном.
Широких только увидев меня, сразу приказал: -Скуратов, ко мне,
живо!
Мы зашли в кабинет комбата, и тут, словно джин из бутылки
материализовался и ротный.
-Скуратов! А мы уже и не надеялись тебя снова увидеть,
отпустили? Давай рассказывай, что от тебя гебисты хотели.