- Сын, - кратко сказал он.
Я кивнула и не стала его выгонять,
хотя терпеть не могла, когда кто-то наблюдал за моей работой.
Натерпелась уже от Алестии, которая вечно стояла над душой. И ведь
она-то знала, что я - Истинный Целитель (это определение дал мне
магистр Теодор), а, следовательно, исцеляющая магия у меня в
несколько раз сильнее её. Напоив раненого (Илан аккуратно
поддерживал его за плечи), я принялась за мелкие раны на руках и
ногах (раненый лежал в одной набедренной повязки). Как следует
промыла их и сразу исцелила. Пусть и там были следы заразы, но
вроде вода смыла её. Вновь посмотрела истинным взглядом, искорка
жизни разгорелась сильнее, да и заразы меньше стало возле ран. Но
лихорадка не отступала и даже усилилась. Воин начал метаться на
жестком ложе и бредить. Я попросила Илана удерживать раненного.
- Т-ш-ш, тише, тише, - шептала я,
вновь начиная промывать рану на плече. Снова чуть подлатала магией
и посыпала травами. Эх, надеюсь, моих запасов хватит. Не будем
забывать, что есть ещё раненные. - Гвен, а знахарки не давали
никакого обеззараживающего сбора? - спросила я, приступая к ране на
боку.
- Не помню... Могу принести все
травы, что они дали.
- Хорошо, неси, и завари ещё сбор, -
я кивнула на уже знакомый мешочек. - Постой, а как зовут твоего
сына?
- Санидел. - уже уходя, произнес
Гвен.
- Санидел, давай, держись, воин. Не
зря же я на тебя столько сил трачу, - шептала я, промывая вновь и
вновь раны. Когда я его поила отваром во второй раз, раненый открыл
затуманенные болью глаза.
- Кто ты? - прошептал он.
- Тесса, знахарка, - с мягкой улыбкой
сказала я.
- Слишком молодая, чтобы быть
знахаркой, - прошептал он, закрывая глаза. «И этот туда же?!» - со
вздохом подумала я. Через минуту сон опять сморил его. А я
протянула Гвену другой сбор, что нашла в травах, которые -
преподнесли купцам знахарки: кровеостанавливающий. Обнаружив в их
запасах и обеззараживающие травы, я обрадовалась. Вручив медуницу и
подорожник Малику, я наказала мелко порезать их.
До рассвета я занималась Санни уже
при первых лучах солнца я окончательно исцелила рану на боку
(остальные чуть раньше). И обессилено опустилась на дно повозки,
вытягивая занемевшие ноги. Сейчас, пару минут, и пойду к остальным
раненным. На прощание взглянув на Санидела, я отметила уже
естественный цвет лица, щеки даже немного разрумянились. Сейчас ему
нужен только отдых. Истинный взгляд тоже подтверждал почти полное
исцеление, остатки заразы все ещё были в крови, но они должны сами
исчезнуть.