Споры об Израиле вымотали меня до предела, и я была даже рада, когда в гости пришел Алик. Встречаться с ним всегда было болезненным испытанием. Слишком его вид напоминал о тех счастливых временах, когда я начала встречаться с Громовым.
Алик тогда шутил, что не углядел за мной, подвел родителей, наших мам, которые дружили и вручили ему меня, не сомневаясь, что справится с молодой девчонкой.
– Здравствуй, Аличка! – мама мила и приветлива, как всегда и бывает во время его визитов. – Проходи-проходи, я пирог испекла. А Элька у нас знаешь что учудила? – начинает без предисловий. – Полетит с Громовым в Израиль, ради дочки его.
Выхожу на кухню вместе с Димочкой на руках, встречаясь с настороженным и осуждающим взглядом Алика. Он сидит за столом в нашей тесной кухне и даже не притрагивается к угощению. Косится на ребенка, и я вижу, как на его длинной шее дергается кадык. Алик высокий и худой блондин, и, когда встает, почти утыкается макушкой в люстру.
– Мама мне рассказывала, я поэтому и пришел.
– Уговори ее не лететь, – увещевает мама, а Алик ведет меня в комнату.
Там бегло осматривается и потирает руки. Потом устраивается на кресле, а я усаживаю сына в кроватку и играюсь с ним, показывая разные игрушки. Боковым зрением вижу, что Алик не сводит с меня взгляда. Не могу избавиться от неприятного чувства. Он мой друг детства, наши семьи не разлей вода долгие годы, его приход сюда как обычный визит родственника, но что-то не так.
Может, я льщу себе, но кажется, что смотрит на меня Алик вовсе не как брат. Или я придумываю? После грязных приставаний Збруева в каждом мужчине вижу угрозу.
– Ты хорошо подумала, Эль? – с ходу начинает он, поглядывая то на меня, то на ребенка.
Это нервирует. Сразу же возникает странное ощущение, и я беру на руки Бусю, чтобы защититься. Совсем с ума сошла? Почти родственника боюсь? Нервы ни к черту.
– Я не могу иначе, Алик, как до вас всех не дойдет? Сонечка мне как родная, я не могу… – запинаюсь, потому что мне непонятно, к чему пояснять очевидное.
– Громов дал понять, что как раз таки неродная, отнял ее, а тебя… – Он тоже не договаривает фразу, и эти недосказанности витают в воздухе и оседают на нас тяжелым удушающим облаком.
Я знаю, что они с Громовым больше не друзья, и наше расставание тому виной. Он встал на мою сторону, пытался защитить, вразумить моего мужа, который считал нас любовниками, и я ему благодарна, но сейчас иду наперекор.