Ожидая увидеть привычное осуждение, вижу совсем иной взгляд. Свекор смотрит с благодарностью, тепло, но я замечаю, как его глаза гаснут, а губы кривятся в подобии улыбки, потом он и вовсе прячет взгляд. Вся эта ситуация донельзя неловкая.
Но только не для Демида. Как ни в чем не бывало, он везет чемоданы по комнатам, включает везде свет, создает оживление и шум.
– Эля, здравствуй! Давай помогу снять пальто, вот тебе тапочки, – предлагает свекор.
Совершенно обычные домашние действия, а я чувствую себя загнанной в угол. Злость набирает обороты. Демид мог бы и предупредить! Говорить со свекром после длительного бойкота с его стороны невероятно трудно, каждую фразу выдавливаю из себя. Но преимущественно молчу, когда он расспрашивает, как долетели, не быстро ли ехал водитель такси, не было ли плохо Соне. О лечении мы, не сговариваясь, предпочитаем молчать. Хочется навсегда забыть о том времени.
– Мам, я пойду в свою комнату, – Соня с улыбкой смотрит на меня. – А потом покажу тебе твою! Ты же будешь теперь жить с нами?
– Хорошо, малыш, но сначала пошли мыть руки, – веду ее в ванную, отвлекая, не желаю я затрагивать тему моего житья здесь!
Не удивляюсь огромным размерам ванной в бело-голубых тонах. Везде в интерьере рыбки и ракушки. Везде очень уютно. Хоть это и квартира, но далеко не маленькая. Пока мы умываемся и вытираем руки, я слышу, как тихо переговариваются мужчины, а потом идут в кухню.
Прячусь за заботу о детях максимально долго, общаюсь с няней, ужинаю, когда меня отпускают, раздумывая, как поеду в ночь домой. На улице темень, время близится к полуночи, а Буся, выспавшийся в самолете и такси, даже не думает спать.
Няня ходит с ним по квартире и показывает шары, слышу смех и радостное гуление. Соня, может, еще и не спит, но ее насильно уложили в кровать, нагрузки ей противопоказаны. Лежит в своей теплой постельке и рассматривает красивое синее свечение на потолке в виде звездного неба.
Среди хромированных поверхностей вытянутой кухни сижу как на иголках, заставляя себя есть. Ковыряюсь вилкой в довольно-таки аппетитной на вид картошке с курицей, но кусок не лезет в горло. Тошнит.
Демид входит в кухню в спортивных штанах и белой футболке, подходя к холодильнику и наливая себе ярко-желтого сока. Мне хочется вскочить и вытянуться по струнке, как солдату на плацу. И я корю себя за вернувшийся страх и напряжение в присутствии бывшего мужа. Тогда, в Израиле, наше нахождение вместе легко было объяснить, но сейчас все поменялось. Уже нет причин мне быть здесь.