«Кто и зачем мог меня подставить, твою мать», – хмыкнул он и, подумав с минуту, резко отодвинул кресло. Прошелся к высокому узкому шкафу, неприметно стоявшему в самом углу. Внимательно оглядел скважину замка, изнутри прикрытую защитным экраном и оберегающую секретную скважину от постороннего взора.
«Если предположить, что вперся кто-то свой, кто знает меня как облупленного, кто в курсе последнего транша… – Демьян задумчиво оглянулся на доску. – Тот самый человек, кто в курсе, что слоны передали кое-что для ладьи… А таких людей единицы. Только действующие лица. Если они подослали ко мне вора? С какой целью? – попытался сообразить Демьяновский, лихорадочно перебирая в уме круг общения каждого из троицы. – Кто-то из них подослал ко мне вора? Хотел подставить меня. Навряд ли, – мысленно отмахнулся Роман. – Каждый из них знает, что кроме денег можно поиметь в моем доме. И если уж инсценировать ограбление, то прямо тут в кабинете имеется кое-что на порядок более ценное, чем деньги».
«Грехи наши тяжкие», – поморщился Демьяновский, потянувшись за ключами, легкомысленно оставленными в малахитовом стаканчике офисного набора. Открыл замок, не представляющий больших трудностей для профессионального взломщика, и бережно провел ладонью по стоявшим на полках деревянным шкатулкам, где хранились сокровище. Коллекционные шахматы, посвященные историческим событиям. Роман каждый раз, открывая любую из коробок, впадал в эйфорию.
«Они мои!» – выдохнул радостно и, вынув стоявшую ближе всех коробку, поставил на стол. Осторожно открыл замки и нежно провел по фигуркам, покоящимся в бархатных гнездах. Эта коллекция фарфоровых шахмат посвящалась обороне Севастополя. Корнилов, Нахимов, Тотлебен, Истомин, французские генералы, турецкий паша в красной феске, казаки и старая французская гвардия. Все! Все были на своих местах.
«А эта коробочка раз в пять дороже пропавших банкнот, – пробурчал Демьяновский, любовно оглаживая каждую фарфоровую фигурку, выписанную с предельной исторической точностью. – Даже если продать в полцены, то все равно дороже, чем двадцать тысяч евро», – поморщился Дема, доставая из углубления выбранную наугад фигурку и словно впервые рассматривая клеймо известного мастера. Он облегченно вздохнул, радуясь, что один из значимых экземпляров на месте, и, поставив шкатулку обратно, воткнул ключ в замок сейфа. Оттолкнул в сторону толстую дверцу и достал на свет божий свою самую главную ценность.