– Ты зачем из больницы ушел, дурень? – пробубнила Фокина, смаргивая слезы.
– Риторический вопрос, – хмыкнул Демьяновский. – Так же, как и «Зачем Володька сбрил усы?».
– Что? – не поняла она и тут же расхохоталась сквозь подступившие слезы. – Только маме ничего не говори, – предупредила с напускной строгостью.
– Так я и не знаю ничего, – фыркнул Роман и повертел головой. – Пожрать найдется что-нибудь? Что-то мне на общепите тоскливо…
– Так ты поесть пришел? – уточнила она, прикидывая, сколько идти пешком от клиники Макаровых.
– Ага, – не моргнув соврал он, решив не упоминать про звонок Юли. – Там, конечно, кормят как в ресторане. Но иногда приедается, знаешь…
– Догадываюсь, – улыбнулась она и полезла в холодильник за голубцами. – Вчера готовила. Будешь?
Роман поморщил нос, словно напоминая старшей сестрице, что вчерашнюю пищу предпочитает не есть. Потом задумался лишь на мгновение и махнул рукой.
– Давай, систер. Только, чур, и ты со мной.
– Не могу, – призналась она. – Кусок в горло не лезет. Нужно еще вещи собрать и на площадку выставить. Я облажалась, Рома, – расплакалась Татьяна. – Я такая дура, каких поискать…
– А что за мужик? – озадачился Демьяновский. – Может, это вор какой? Проверь, ничего не пропало? – выпалил он, понимая, что наступил самому себе на больную мозоль. Все две недели в клинике он пытался понять, зачем все-таки Камилла украла деньги? На что потратила? И самое главное, почему Миша Агафонов, никогда не замеченный во вранье, так настойчиво и упорно прикрывает воровку и лгунью? Не хотелось верить, что самый близкий друг, женившись, превратился в лицемера. Нет! Агафонов был искренен. Он навещал ежедневно, приносил куриный бульон, что по утрам варила его красавица-жена, играл в шахматы, да и просто болтал о пустяках. Роман вспомнил тот самый подарочек, привезенный Агафоновыми из свадебного путешествия. Шахматные фигуры в виде черепов и шахматная доска, до боли походившая на древние глиняные таблички с клинописью.
«Трудно поверить, – мысленно усмехнулся Демьяновский. – Но, видимо, Ева так очаровала мужа, что он и заикнуться о Камилле боится. Друг, блин!»
– Нет, ничего не пропало, – прошептала Татьяна, выкладывая голубцы на тарелку. – Я при нем в сейф не лазила и ни за что не платила. Он сам… – протянула она со вздохом и, подхватившись, кинулась в прихожую. Взяла со столика пиликающий сотовый и с придыханием бросила: