Так странно. Виски был совсем не противным. Наоборот, теперь он
казался не крепче воды. Почему же раньше не нравился?
Ослабевшие пальцы разжались. Пустая бутылка с глухим стуком
упала на пол, покрытый ковром, и закатилась под стол.
Тая глупо хихикнула.
Диван под ней завертелся, как карусель.
Она почувствовала резкий рывок. Что-то стиснуло её горло. Шквал
колючего ветра ударил в лицо, заставил захлебнуться дыханием. Сотни
ледяных иголок впились кожу, вымораживая до самых
внутренностей.
Холод… Откуда здесь холод? Она же в квартире…
Это была последняя связная мысль, что мелькнула в её голове.
Тая задергалась в ужасе, но поняла, что не может пошевелиться.
Тело ей больше не подчинялось.
А потом в груди разлилась адская боль. И она отключилась.
Сознание нехотя возвращалось.
Сначала из небытия возникли звуки, наполнявшие мир за закрытыми
веками. Потом появилось ощущение твёрдой поверхности, на которой
она лежала. Холод. Сырость. А вместе с ними вернулась и боль.
Ныл затылок, словно она им хорошенько ударилась. Ломило шею,
стиснутую чем-то шершавым и мокрым. Горели лёгкие и гортань.
Застонав, Тая машинально коснулась горла. Пальцы нащупали
толстый канат, впившийся в шею, и разум девушки оцепенел от
животного страха.
Что-то изменилось. Что-то было совсем не так, как должно, в
окружающем мире и в ней самой. И от этого ощущения у Таи свело
желудок.
Чувствуя подступающую к горлу тошноту, она попробовала себя
образумить. Что может случиться? Ну напилась, ну уснула на диване…
С кем не бывает?
Тогда… откуда эта верёвка на шее? Она что, пыталась покончить с
собой?
Эта мысль огненной молнией пронзила рассудок. Тая судорожно
заскребла пальцами, срывая с себя удавку. Отшвырнула её и открыла
глаза, фокусируя взгляд на ближайших предметах. А потом
обомлела.
Вместо знакомых стен и потолка вокруг неё высились исполинские
сосны. Ровные стволы уходили вверх метров на пятьдесят, не меньше,
и смыкали там свои кроны в одну густую непроглядную массу.
А прямо над ней, метрах в двух от земли, торчала сломанная ветка
с обрывком веревки.
Тая зажмурилась.
Это бред. Она бредит. Таких гигантских сосен не бывает. Не у них
в Строгино…
Некоторое время девушка лежала, почти не дыша и чутко
вслушиваясь в окружающую тишину. Хотя тишиной её вряд ли можно было
назвать. Слух различал шелест ветра в ветвях, поскрипывание
сосновых стволов, встревоженный птичий клекот. Нос щекотал запах
влажной земли и прелых иголок.