От взрыва танку стесало левый борт до середины и часть переда.
Со стороны смотрелось так, словно, боевая машина попала под
гигантский стакан, которым в деревнях хозяйки вырезают круглые
формы из теста для пельменей или печенья. Попутно сдетонировали
оставшиеся снаряды в боеукладке, довершив уничтожение танка.
За танком шли несколько автоматчиков в серой чужой форме.
Уничтожение союзного танка оказалось для них шоком, и они замерли
на месте, потом кто-то из них встал на одно колено, кто-то
плюхнулся на землю. Через несколько секунд заметили меня, что было
не так уж и сложно - я в своём чёрном костюме сильно выделялся на
фоне жёлто-зелёного пейзажа и свежей рыхлой земли.
И вот тогда, за секунду до первого выстрела, я стартанул из
нижнего положения, включив режим ускорения. Энергии хватило на
десяток секунд, но за это время я промчался метров пятьсот,
пролетев над цепочкой стрелковых ячеек и свежих воронок, над
мёртвыми, ранеными и живыми. Запомнился один боец, стоящий на
коленях в глубокой ячейке, одной рукой он опирался на земляную
стенку, второй стискивал связку из двух толстых гранат на короткой
ручке. Меня он проводил ошалевшим взглядом и даже дёрнул
вооруженной рукой, но пока он её поднимал, я усвистал на пару
десятков метров.
Вломился в редкий лесок, ломая кустарник и тонкие прутики
молоденьких берёзок и осинок. Успел пробежать ещё метров пятнадцать
и тут энергия в костюме иссякла. Пришлось падать на землю и
быстро-быстро отползать в сторону на тот случай, если мне в спину
сейчас кто-то целится и готов причесать очередью кусты, которые ещё
покачиваются после столкновения со мной.
Тихо.
Нет, шума хватало - бой всё ещё шёл, но вот рядом со мной не
пролетел ни один снаряд, ни одна пуля. Меня или не заметили, или
решили не отвлекаться на что-то непонятное, когда рядом столько
понятных врагов.
Отдышался, дождался, пока энергия заполнит накопители, после
этого активировал маскировку и чуть ли не 'гусиным шагом'
направился к противоположному краю леска, который проглядывал
метрах в двухстах впереди. Прокрался рядом с несколькими большими
брезентовыми и выгоревшими на солнце и от дождей палатками. На двух
были нашиты красные кресты, рядом с ними на верёвках, протянутых
между вбитыми в землю жердями, сушились серые бинты, некоторые были
со следами не отстиравшейся крови. Из них же раздавались стоны
вперемешку с матом и увещеваний женскими голосами.