Однако подумаю об этом завтра…
Кровать у меня огромная, так что за
ночь мы с раахом побывали в разных ее частях, но в процессе
периодически встречались. То ли случайно, то ли малыш намеренно
переползал поближе ко мне. Намеренно и упорно. В итоге я проснулась
на второй подушке, а раах – с другой стороны, причем ближе к бедру,
закинув на ногу крыло и половинку хвоста. А я-то думала, почему мне
снилось, будто я на пляже в окружении красавчиков, которые
обмахивают меня перьевыми веерами и временами так волнительно
щекочут…
К слову, компактным раах больше не
выглядел. Наоборот, развалился так, что возникло некоторое ощущение
тесноты.
Хм… Эроан сильно удивится, если я
попрошу кровать побольше?
Минуту или две я еще смотрела на
рааха, дрыхшего без задних ног, как говорится. Ноги-то у него,
конечно, были. Одна подогнута так, что почти сливается с пузиком,
вторая вытянута и отброшена набок. А лежит раах на спине.
Интересно, это нормально – так спать?
Обычно, если животные открывают живот, это означает, что они
чувствуют себя в безопасности. Может, рааху спокойней в моей
постели, чем в каменном гнезде?
Я решила воспользоваться случаем и
рассмотреть хорошенько малыша. Наклонилась ближе, изучая малейшие
детали. Вот лапка с четырьмя длинными пальчиками и острыми
коготками на концах, пятый – короче, отставлен назад для улучшения
опоры. Пузико покрыто короткими перышками, на концах лишь слегка
расплывающимися черной дымкой, а вот хвост из трех узких перьев
похож на растекшийся по постели туман. Нашла и ушки, о которых
говорил Эроан. Совсем крохотные, едва заметные на фоне черноты.
Провела осторожно по перышкам,
наслаждаясь их прохладой. Удивительное ощущение – трогать эту тьму
на концах. Она как будто ласкает кончики пальцев, прогибаясь под
ними и обволакивая.
Открылся желтый глаз, уперся в мое
лицо.
– Я тебя разбудила? Прости, малыш. Но
так хотелось к тебе прикоснуться.
Я продолжала нежно поглаживать. Раах
курлыкнул и перевернулся, подставляя под мои пальцы правый
бочок.
– Хочешь, чтобы здесь погладила? Ты
такой мягкий, такой приятный на ощупь, – приговаривала, продолжая
поглаживать рааха. – Как бы тебя назвать? Ты ведь меня понимаешь?
Давай я буду предлагать имена, а ты сам решишь, какое тебе по
нраву?
Стук в дверь удивил. И, кажется,
напугал малыша. Только что он нежился под моими руками и вот уже
юркнул с кровати на пол. Фьють – и нет его, спрятался! Причем от
шустрого движения раздался именно такой звук, похожий на
«фьють».