Резко остановившись, забытый бог задумался о своем. Мне,
прошагавшему еще дальше, пришлось возвращаться – сейчас меня тоже
не было здесь. Все же, вопрос нужно решать, и каким-то способом
начать пользоваться даром.
– Послушай, – как-то неуверенно начал забытый бог. – У меня
будет одна просьба…
– Какая?
Вот это даже интересно. Просьба самого настоящего бога! Может и
награда полагается?
– Не пойми неправильно, – он вновь уставился на тучи, которые
изредка сверкали. – Мне вполне понятно, сейчас я для тебя – никто,
и делать для меня ты ничего, вроде, не обязан.
– Слушаю, – напомнил я ему о себе, ведь он вновь начал пропадать
в своих мыслях.
– Когда-то я совершил ошибку. Можно сказать, подвел всех богов,
которые сейчас существуют, – вот как-то мало верится, будто его это
сильно задело. – Есть способ обойти запреты и повлиять на появление
дара в любом существе.
Вот здесь меня действительно заинтересовало. Сколько в теории
можно уговорить богов вот так обойти запрет? Здесь главное – вообще
найти связь с ними. Не, это маловероятно.
– Все существа ведут счеты с так называемым «добром» и «злом», –
Асмодеус снова начал издалека, тяжко ему слова даются. – Мы
понимаем, это все – обычная иллюзия, созданная ограниченным
сознанием большинства. Одному утопить котенка покажется большим
грехом, другой будет думать об этом, как о благом деле, ведь
страдания этого существа, в таком случае, никогда не настанут.
Кто-то видит в войне спасение, другие – уничтожение. Большинству
кажется, будто кража является большим грехом, для другого – это
будет единственный способ выжить. Мнение большинства привело к
тому, какой мир мы сейчас и видим. Если этому «большинству» не
нравится нечто в действиях «меньшинства», они признают в этом
кощунство, ведь «это плохо, мы так решили», говорят они. Встретить
авантюристов, подобных тебе, довольно трудно, тех, кто балансирует
на золотой середине, не сходя со своего пути даже после, скажем,
«геноцида целого мира». Такие не учитывают мнения этого
большинства. Если нужно, значит, так тому и быть. Им не нужно и
мнение меньшинства, ведь они – не защитники их прав. Мы, скажем
прямо, думаем только о себе.
– Здесь как посмотреть, – не согласился я. – Мне действительно
плевать на многое из перечисленного, а вот заметил бы я, например,
насильника – постарался бы ему помешать.