– Делай что хочешь, но если что, ты меня не спрашивал, – махнул
на него рукой бородач, и принялся что-то чиркать в своих
бумагах.
– Я знал, что ты настоящий друг, – обнял его Амтен, и шепнул на
ухо. – С меня причитается.
***
Забрел я в самую глубь трущоб, где даже местные не ходят. Врубил
невидимость и теперь сижу на грязных ступенях старого храма,
забытого богом, и жду своих друзей.
А друзья должны скоро появиться, а если нет, то я расстроюсь.
Неужели, я просто так разыгрывал весь этот спектакль?
Но я был прав, они явились, правда, не вовремя. Я только достал
бургер, чтобы перекусить, как послышались быстрые шаги.
К сведению, я идиот… Я тупо забыл повесить на этих двух
стражников метку. Вот что значит старость-не радость. Такими
темпами, я скоро начну забывать, что у меня есть невидимость.
– Он пошел в эту сторону, дяденька, честное слово! Отпустите
меня, мне очень больно, – а что это за детский голосок?
Вставать и проверять мне было лень. Подожду, сами придут ко
мне.
И они пришли…
Один из пятерых стражников держал за шиворот пацаненка, который
и показывал им дорогу. А вот и мой знакомый. Второй, значит,
оказался нормальным, раз его тут не видно.
– Здесь тупик, – сказал один из стражников, и прописал
мальчугану затрещину. – Ты куда нас завел, уродец?
– Я клянусь всеми святыми, он пошел в эту сторону, – мямлил
парень.
– Рик, угомонись, – остановили его от новой затрещины, – он
может прятаться в одной из этих старых хибар.
А теперь до них дошло осмотреться. В одном из окон стоял мой
двойник, который молча сверху вниз смотрел на них.
– А вот и он, – обрадовались стражники сразу. – Именем короля,
ты должен спуститься и пойти с нами! На тебя поступила жалоба о
краже сотни золотых.
Ух, какие… А почему не десяти тысяч или больше, у меня они тоже
есть.
Четверо метнулись в старый полуразрушенный дом, в котором давно
никто не жил.
Какие шустрые… Им даже не нужен мой ответ.
Один остался следить за пацаном и, по веселой случайности, это
был недавний мой знакомый.
– Проваливай, – рявкнул он на пацана, и толкнул его в
сторону.
А зачем он тогда остался? Ах, наверное, не хочет сам вступать в
бой.
Ну что ж… Вокруг никого нет, поэтому можно пошуметь. Фосфорная
стрела врезается ему между лопаток, и глаза человека увеличиваются
от боли и удивления. А когда фосфор вспыхивает, то он орет. Пацан в
это время сидел на земле с широко открытым ртом и даже, кажется, не
мог пошевелится. Как для бродяжки он слишком робкий. Такие обычно
долго не живут.