-Да у вас, батенька, чирей! – Сообщил
я своему новому мохнатому знакомому, нащупав чуть выше глаза
здоровенную шишку, из которой сочился гной. - Или не чирей? Что-то
там внутри шевелится или мне это только кажется?
-Ур-ры. – Печально согласился
медведь, а после попытался расковырять когтями больное место, но
лишь содрал грязную корку и успеха не добился. Его лапы оказались
почти не приспособлены для столь тонкой работы и банально не могли
зацепиться за нужный участок шкуры. - Ры?
-Вылечим. – Согласился я, не очень
понимая, правда, как это сделать. Целительных заклинаний в арсенале
то как не было, так и нет. Или, раз пациент пытался заниматься
хирургическим самолечением, мне тоже можно быть не слишком
аккуратным? Ладно, в случае чего все равно воскресну. Да и запас
одежды, пусть и разбойничьей, теперь есть. – Так, приготовься,
сейчас станет немного больно…Ох, мать твою! Черт побери! Это чего
за дрянь то такая, а?!
Резко надавив на основание
выпуклости, я выдавил из мерзкого вида нарыва целый фонтан гноя, а
вместе с ним голову чего-то сине-стального, с большими челюстями,
растопыренными тонкими лапами, глазастого, извивающегося….Паразит,
а в этом уже не было никаких сомнений, попытался глубже зарыться в
плоть рычащего от боли медведя, пользуясь моим ошеломлением и
испугом, но я успел цапнуть его пальцами за самый кончик
составленного из отдельных сегментов тельца. Видимо сказались
взятые при создании персонажа навыки ближнего боя, помимо прочего
обязанные ускорять мне скорость реакции. И прививать немалую
выдержку. Уверен, происходи дело в реальном мире, я бы от такого
сблевал. Или сбежал в ужасе. А может, даже сделал и то и другое
одновременно.
Из нарыва на теле лесного хозяина
сегмент за сегментом я вытаскивал длинную толстую гусеницу. Причем
она сопротивлялась! Челюсти отвратительного существа больно грызли
мои пальцы, а тело его извивалось под немыслимыми углами и
старалось обвить ладонь и расцарапать её острыми как иголка
лапками, заставляя отпустить тварь. Ну а медведь, из которого
буквально с мясом выдирали упирающееся существо, умудрялся сразу и
плакать почти по-человечьи и скулить, словно побитая собака. Сложно
сказать, сколько это продолжалось, но рано или поздно кажущееся
бесконечным насекомое все же подошло к концу. И я немедленно
хрястнул его об ближайшее дерево. А после швырнул на землю и от
души припечатал сверху сапогом!