Миссис Ульбрехт разминает пальцы. И садится, не дожидаясь, пока Лука подвинет стул. Она принципиально не принимает помощь от мужчин, а еще отказывается становится их прислугой.
Так говорят.
Кофе он наливает сам.
Варит его бледная девочка, слишком боящаяся миссис Ульбрехт, чтобы впечатлить ее, но при том в достаточно мере старательная, чтобы остаться при бюро.
- Пока могу сказать, что сходство присутствует в той мере, когда может идти речь об идентичности, - миссис Ульбрехт курит трубку.
Черную. С изогнутым мундштуком и янтарными вставками. И в этом видится очередной вызов обществу, хотя на самом деле ей глубоко плевать на общество.
Она любит трубку.
И табак, тот самый терпкий и горький, дерущий горло. Дым поднимается к вытяжке, а тончайшая пелена защитного поля не позволяет ему расползтись по лаборатории.
- То есть…
- Выводы делать рано, - она смотрит снисходительно и где-то даже печально. – Двенадцать тел. Девять полных. И фрагменты как минимум трех разных экземпляров. Возраст некоторых определить сложно…
- Но вы…
- Полагаю, речь идет о пятнадцати-двадцати годах, - она обнимала мундштук губами, делала вдох и зажмуривалась, а после выдыхала дым. – Самым свежим – меньше шести месяцев.
Кладбище.
Его, мать его, кладбище. И сердце стучит быстрее от понимания, насколько они все ошиблись. Чучельник не исчез, он просто скрылся.
- На всех телах… когда речь идет о телах, мне сложно сказать что-то по фрагментам черепа, кроме того, что на фрагментах этих присутствуют следы зубов мелких животных и отсутствуют следы обработки.
От дыма кружится голова.
А кофе горек.
Миссис Ульбрехт пьет именно такой, дегтярно-черный, тягучий и горький. Сахар она не признает, и редким гостям не предлагает. Впрочем, именно эта горечь и позволяет сосредоточиться.
- Полагаю, что кости разбросало бурей. Это в значительной мере затруднит идентификацию.
- А с теми, которые…
- Я передала реконструкцию в отдел поиска пропавших. Полагаю, к вечеру будут результаты. В остальном жертвам от семнадцати до двадцати пяти. Женщины. Почти все женщины, - уточнила миссис Ульбрехт.
- То есть…
- По меньшей мере одно тело из дюжины принадлежит мужчине, - миссис Ульбрехт сделала глоток и пошевелила пальцами. – Девятый стол. Взглянешь сам.
Взглянет. И на остальных тоже.
- В остальном он остается верен типажу. Женщины. Светловолосые. Полагаю, выраженно-европеоидного типа. Астенического телосложения.