– Ваша операция по поимке стронгов не дала ему возможности
смыться.
– Так может в другую сторону ушел?
– Нет, там ваши в то время рядом проходили, две группы, все одно
он им попался бы с таким хабаром. А потом, мы бдили.
Кто-то протянул мечтательно:
– Эх, если бы дали добро на свободную охоту, я бы подрядился,
столько хабара…
– Помечтайте, помечтайте, – ворчу под нос, – Саша вам не
элитник, эта от вас блин с мясной начинкой оставит, охоту они на
нас собрались устраивать! Реально, мы конечно в скрыте отсидимся,
но по одному уж я точно ушатаю любого. Про Сашу вообще молчу, ей в
лом просто ими заниматься, да и нет желания перед внешниками
светиться.
Килдинги ушли, но надо постараться с ними не встретиться –
падлы, мурам косточку сахарную забросили, эти теперь на совесть
будут землю носом рыть, особенно за нити, это же реальная доза
спека. Да и за мою тушку с килдингов стрясут.
Саша: – «Не тушуйся подруга, прорвемся, вот со стронгами сходим
до их лежки и сразу же рванем в свои края».
Вечер прошел в сборах. И у нас, и у муров. Планы
скорректировали, ну её столько груза на себе волочь, вернемся,
отоспимся, а уже потом в путь.
Муры решили бросить клич и дня через два - три, это они так
надеются, от 841–го цепью идти. Загонщики блин.
Зато стронгам эта информация пригодилась, им в другую сторону. И
надо либо завтра утечь, либо как кордон пройдет.
В ночь муры ушли. После них стаб напоминает помойку, хоть бы
мусор на соседний кластер убрали, все после перезагрузки стало бы
чище. Но куда там, кажется на скотобазу наркош и самый отстой
не взяли. Не подходят внешникам их по самые брови, нашпигованные
спеком тушки. Сами сдохнут. Такие, тут только кормом для неиммунных
становятся и используются, как пушечное мясо. Одно плохо – это
самые опустившиеся элементы, не знающие жалости, маломальской чести
и забывшие напрочь, про совесть. Трусы и подонки.
Еще светило не брызнуло черными осколками, как я заснула.
Дежурство сегодня на ночь распределяли без моего участия. Жемчужина
жемчужиной, а выложилась я если не на сто, то процентов на
девяносто. Организм бастовал и вырубался.
Я не слышала, как Саша себе лежку обустраивала под самым потолком, а парни, кто дежурил,
аккуратно прибирали щепки и стружки.
На отборном мате, я попыталась открыть глаза, да куда там, еще
их отросшим хвостом Тарза прикрыла. Развернулась на другой бок и
надеюсь, не захрапела.