Одному скелету, а именно так они и выглядели, досталось больше и
он тут же рухнул на пол, а вот второй шустрей оказался, если б не
подранил его, то сто процентов бы ушел. Он довольно шустро отскочил
в сторону, уходя из-под выстрелов и попытался на втором этаже
скрыться, рванув туда по лестнице.
Но так просто я отпускать его не собирался: выскочил на
площадку, перескочил через извивающееся тело первой твари, успел
длинной очередью достать и второго, который, как я понял, собирался
на улицу выпрыгнуть. Чуть до окна не добрался. Первые мои попадания
скорость ему хорошо снизили, так что успел перехватить, срезал его
уже в полете к окну, бывшее еще целым до этого.
Сами выстрелы в подъезде тоже не сказал бы что очень тихо
звучали, эхом хорошо разносились, но вот оглушающий звон
посыпавшегося наружу стекла, которое я той же очередью выставил,
показали, насколько до этого тихо было. Отвык я от таких громких
звуков. Тем более, когда это не твари, а мы шумим.
Поменял опустевший магазин на двадцать патронов на полный,
поднялся на несколько ступенек вверх и посмотрел на чуть не
сбежавшего арахнида, который на площадке между первым и вторым
этажом валялся и похоже помирать не собирался: смотрел на меня
своими крупными, с какой-то белесой поволокой, глазами, и пытался
еще куда-то ползти, царапая бетон когтями.
Всё как и рассказывал Сапсан: небольшого роста – где-то метр
пятьдесят, лапы согнуты так, что становилось понятно, прямо твари
давно уже не ходили, предпочитая передвигаться на четырех
конечностях, прижимаясь туловищем к земле. Или по какой там
поверхности они предпочитают передвигаться? По виду как скелет и на
человека он уже совсем не походил – такое ощущение, что мышц вообще
нет, кости темно-серой кожей обтянуты, которая уже и не кожа, а
ороговевшее нечто, но при этом это нечто оставалось достаточно
гибким, чтоб твари ловкости не теряли. Но за всё приходится платить
– «Кашмар» вскрыл их броню не особо напрягаясь, оставляя после себя
аккуратные отверстия, сочащиеся даже не красной, а какой-то бурой
кровью.
Голова достаточно крупная, и большую ее часть занимали глаза,
которые он не сводил с меня, продолжая скрежетать когтями, видать
представлял, что это я на месте бетона нахожусь, при этом не урчал,
а шипел своим… первая тварь, которая так видоизменилась и при этом
у нее не пасть, а рот, пусть и достаточно зубастый, остался.
Поэтому, наверное, и худой такой.