Древний поднялся и замер, сжимая и разжимая
кулаки. Он был зол. Нет, скорее всего, в ярости. И Варя открыла рот, чтобы
просить спасти ее родных, а ее саму он может выпить хоть сейчас, но Эйш отмер и
властно приказал:
— Пошли за мной.
Он не снял купол Тишины, они так и прошли
сквозь завесу, поднялись по винтовой лестнице и углубились в святая святых —
личную библиотеку Книгочея. Там, в дальнем углу, был старый шкаф из красного
дерева, пузатый на львиных лапах и с дверцами из потемневшего от времени
стекла. Он выглядел немного нелепо в такой уютной, но по-мужски аскетичной
обстановке, будто это был ненужный подарок от дорогого дядюшки, который и
выкинуть нельзя, и в обстановку уже не вписать.
Эйш открыл его, прошелся пальцами по выцветшим
старым корешкам и вытащил из стройного ряда одну книгу, ничем не
примечательную, в темно-синей потертой обложке.
— Вот она. Это, что ищет Алукард.
Варя аккуратно забрала книгу и уставилась на
нее, до конца не понимая, что сейчас произошло.
— Эйш, ты отдаешь мне книгу?
— Отдаю. Она не является артефактом или
единичным экземпляром, если ты беспокоишься, что к Алукарду попадет нечто
опасное. Эта книга о снятии бессмертия. Одна из десяти, но и она бесполезна для
него, хотя я рад, что он этого не знает. Так мы вызволим твоих родных без
особых проблем.
Варя смотрела на Эйша и не могла вымолвить ни
слова. Он добровольно помогал ей?! После ее признания?!
— Спасибо, — прохрипела она враз севшим
голосом. — Спасибо большое. — И прижала к себе книгу.
Эйш дернул уголком губ, чуть приподнимая их, и
кивнул.
— Я должен оберегать тебя.
— Не должен, — тихо проговорила Варя, понимая,
что идет по тонкому льду, но отзывчивость Эйша задела ее за живое. Таким
вниманием от посторонних она не была избалована, да и не ожидала его. Скорее
морально готовилась пробраться ночью и тайно выкрасть нужный фолиант, а потом
собиралась бежать из дома, где ее так радушно встретили.
Договорить она не смогла, слова застряли в
горле, но Эйш положил свою руку на плечо и спокойно сказал:
— Ты моя невеста, Вара, к тому же человек с
таким редким даром. Я хочу и могу тебе помогать, заботиться о тебе. Это...
очень приятно, — как-то неуверенно закончил Эйш и убрал медленно руку.
— Но почему?
Варя не понимала его мотивов. А то, что
непонятно, часто пугает своими вымышленными опасностями. За все года, что она
провела в Бухаресте, а потом в Петербурге, Варя вынесла лишь одно — духи
коварны и веры им быть не не может. Человек для них сродни деревянной игрушке,
которую удобно дергать за ниточки, что приделали к себе сами люди: семья,
любимые, тайные желания, опасные секреты — у каждого есть свои собственные
нити, и не обрезать их — одна непременно останется. Это человеку их сложно
почувствовать, а за Пеленой любое создание учует, найдет и дернет человечка за
слабое место.